— Крис, … ты не мог бы оставить меня одну?

— Знаешь, вообще-то меня сложно обозвать чутким человеком, я скорее эгоист и я всегда ощущаю момент, когда мне пора сваливать. И вот это не тот момент, Ханна. Я побуду здесь. Ненавязчиво, — спокойно и с непоколебимой уверенностью заявил мне Кристиан со взглядом «не утруждайся возмущаться».

От своей потерянности я плохо соображала. Я только слышала, как размеренно тикают часы и ощущала, как в этой тишине расползается пустота. Но только у этой пустоты никак не получалось заполнить пространство вокруг меня полностью — натыкаясь на Кристиана она спадала, как волна об волнорез, пытаясь снова и снова. И это самое ощущение, что в этот нелёгкий момент я не одна — позволило мне держаться. Именно присутствие рядом этого совершенно чужого парня дало мне понять, что я всегда была сильной.

…Мне приснилось, будто я стою в залитой солнцем комнате, а улыбающаяся тётушка Анжела, подводит меня к большому зеркалу, обнимая меня за плечи:

— «Ханна», — ласково говорит она, и её глаза лучатся. — «Ступай туда, куда хочешь, будь с тем, с кем хочешь, добивайся желаемого, но обязательно, и это важно — прислушивайся к своему внутреннему голосу, он идёт из глубины, той глубины, которую я так и не успела тебе раскрыть. Поэтому вот тебе моя последняя воля — распахни свои глаза, свою душу, свой разум. Позволь живым узнать тебя, отыщи того, кто приручит твоё сердце и вверь ему свою жизнь. Ни дня больше не оставайся в одиночестве».

Возможно, в свете произошедшего — протягивающий мне утром дымящуюся чашку Кристиан Таффит уже не выглядел так сюрреалистично, но это происходило именно со мной. Скоропостижно скончавшийся единственный родной человек, предстоящие похороны, туманное будущее и чужой парень, сваривший мне кофе.

— Почему ты всё ещё здесь, Кристиан? Я, конечно, тебе очень благодарна за поддержку, но это не твоя забота. Так сложилось, что вчера ты оказался рядом, но я не в состоянии быть тебе настолько обязанной…

— Ага, — перебил он меня, не дав договорить. — Сейчас начнёшь гордо пыжиться и, чего доброго, заденешь мою мнительную натуру. Даже мне очевидно, что человек не может оставаться один в такой момент. Думай что хочешь, но для меня это знаменательно — твоя тётя словно передала тебя мне, вверив в мою заботу, — и не дав прорваться моему возмущению, добавил уже без иронии. — Там тебя ждут из адвокатской конторы. У Анжелы было составлено завещание со строгими рекомендациями на счёт похорон.

— Быть сожжённой последователями братства Маргула?!! Что блин за братство такое? — пораженно уставилась я на адвоката, невысокого упитанного мужчину с непроницаемым лицом. — И почему я не могу присутствовать?

— Такова воля вашей тётушки, — беспристрастно ответил он мне. — Вы получите прах, который сможете захоронить по своему усмотрению. Представители братства также оповещены и уже готовятся к ритуалу. Оспорить завещание вы никоим образом не можете.

— Ты когда-нибудь слышал о подобном? — когда коротышка адвокат удалился с важным видом, в сердцах я поинтересовалась у присутствовавшего здесь всё это время Кристиана.

— Мало ли в мире людей со странностями, — пожал плечами Крис, — Зато она избавила тебя от кучи хлопот. Потом ты сможешь развеять прах любимой тётушки над озером или хранить его у себя, перевозя с места на место. Тебе же по буквам прочитали — она не хочет, чтобы ты скорбела. Поэтому напрашивается вопрос, что ты собираешься делать дальше, Ханна?

— Прости, но у меня тоже напрашивается вопрос, какое тебе до этого дело?

— Её смерть сделала нас близкими, ты не находишь? Теперь я единственный, кто у тебя остался на всём белом свете, — прозвучавшее самоуверенное утверждением немного ввергло меня в ступор, прежде чем ко мне вернулось моё самообладание и дар речи.

‍

— Ты ошибаешься! Теперь я сама по себе, у меня никого нет, и ты мне такой же чужой, как и вчера и позавчера. Поэтому я хочу, чтобы ты убрался, Кристиан Таффит. Пожалуйста.

Он ушёл задетый с обиженным видом будто сделал мне одолжение. А я стала собирать вещи и мысли, заколачивая ими пустоту внутри. Мне трудно с кем-то сближаться, принимать помощь, мне сложно верить людям, поэтому со стороны я и кажусь такой колючей нелюдимкой. Мне почему-то кажется, что так я смогу защититься от разбитого сердца, предательства и лжи.

Прах тети Анж я получила одновременно с предложением продать наш дом. Я даже не раздумывала, порадовавшись такой редкой удаче. Деньги мне были нужны на обучение в колледже, тем более что я не собиралась возвращаться в этот город.

Направление для себя я выбрала уже давно — ветеринария. У меня получалось ладить с животными, у меня не было абсолютно никакого страха перед ними, так же, как и не было исключений, то есть я могла бы спокойно оказать помощь крокодилу или пауку-птицееду, не говоря уже про волков и лошадей. Я любила животных и понимала их лучше, чем людей. Профессия ветеринарного врача была востребованной, оставалось только чтобы меня приняли в университет.

***

Когда исполняется твоя мечта, ты не всегда бываешь в состоянии объять свершившееся своим сознанием! Эйфорический шок! Мгновенье чуда! То, что я стала студенткой, и что моя жизнь теперь в корне изменилась — до меня начало доходить уже в комнате, которую я делила со своей соседкой. Я вдруг просто завизжала, испугав её до чёртиков. …С этого и началась наша дружба.

Мишель училась на кафедре зоологии. Такого бойкого, практичного и авантюрного человечка я в своей жизни ещё не встречала. Она знала по именам всех студентов в кампусе, была в курсе подробностей личной жизни преподавателей, уж не знаю как ей удалось это пронюхать, знала в каком кафе и по каким дням скидки, как сэкономить на проезде, как выгодно морочить голову парням и даже как можно постирать бельё в прачечной на халяву. К тому же она была красоткой и достаточно эрудированной девушкой. Мне повезло встретить именно её.

Несмотря на вздорный и безбашенный характер Мишель — я с первого дня прониклась теплотой и симпатией к этой чудачке. Хотя чудачкой для неё была как раз именно я.

Мишель невообразимо поражалась моему неумению сближаться с людьми, считая чуть ли не недостатком тот факт, что я до сих пор была всё ещё девственницей и совершенно не умела пить. Начать она решила с вечеринок, категорично взяв надо мной патронат. И первый же блин оказался комом. Помню только первую рюмку, а затем склонённое надо мной словно в тумане лицо Мишель.

— Послушай, а может, у тебя непереносимость? — ранним утром, сочувственно прикладывая мне ко лбу смоченное водой полотенце, предположила она. — Я слышала, такое бывает. Фигово, конечно, но мы всё равно найдём тебе парня.

— А что имеется острая необходимость? — раздалось рядом со скептической иронией. Я-то узнала этот голос, а вот Мишель появление гостя озадачило.

— Почему ты здесь? И как ты меня нашёл? — выдавила я ему совершенно неприветливым тоном. Ума не приложу, что ему здесь надо и что он себе вообразил.