Все скверные переживания раннего утра снова охватили ее.Пробудилась тревога, уже похожая на страх. И уверенность в том, что непременнодолжно случиться что-то ужасное.

Кленовая улица была пустынна. Высокие викторианские домаказались на удивление безмолвными, словно внутри они были пусты, как декорациина заброшенной съемочной площадке. Казалось, что вместо людей за стенамискрываются неведомые, но страшно любопытные твари.

Передернув плечами, Елена подняла голову и посмотрела нанебо. Оно было странного матово-молочного цвета, плотное и гладкое, точногигантская перевернутая чаша.

Воздух сгустился. Елена всей кожей ощутила на себе чей-топристальный взгляд.

Вдруг что-то темное мелькнуло в ветвях старой айвы переддомом. Елена пригляделась.

Это была ворона. Птица сидела неподвижно, в гущетемно-зеленых листьев, и неотрывно смотрела на девочку. Елена, какзачарованная, уставилась на нее. Она еще никогда не видела такой огромной илоснящейся вороны с радужно переливающимися иссиня черными перьями. Каждаядеталь была ясно различима: темные цепкие когти, острый клюв, поблескивающиечерные глазки.

Ворона сидела так неподвижно, что вполне могла показатьсявосковой копией живой птицы. Тем не менее, разглядывая ее, Елена вдругпочувствовала, что понемногу начинает краснеть. Жар волнами растекался по еешее и щекам. А все потому, что ворона как-то очень по-особенному на неесмотрела. Так же наблюдали за Еленой мальчики, когда она облачалась в купальныйкостюм или прозрачную блузку. Птица словно раздевала ее глазами.

Прежде чем Елена сообразила, что делает, она уже сбросила наземлю свой рюкзачок и подобрала увесистый камень с обочины подъездной дорожки.

– Убирайся! – с неожиданной злостью прошипела она.

– Прочь отсюда! Убирайся! – Как только в воздухе затихлопоследнее слово, девочка изо всех сил швырнула камень.

Листья посыпались в разные стороны, но ворона слетела сдерева целой и невредимой. Размах ее крыльев оказался поистине огромным, и вполете они производили больше шума, чем целая стая ворон. Тяжело хлопаякрыльями, птица пролетела над самой головой Елены, так что девочка даже приселав испуге.

Снова взлетев повыше, ворона сделала круг. Ее черный силуэтпроплыл на фоне молочно-белого неба. Затем, хрипло каркнув, птица устремилась всторону леса.

Елена медленно выпрямилась и смущенно огляделась посторонам. Она сама не понимала, что могло ее так напугать. Теперь, когда птицаулетела, небо казалось вполне обычным. Легкий ветерок гулял по листве деревьев,и Елена облегченно перевела дух. Дальше по улице открылась дверь одного издомов, и несколько ребятишек выбежали наружу, громко смеясь.

Елена улыбнулась им и еще раз глубоко вздохнула. Солнечныйсвет заполнил приятным теплом. Как она могла быть такой дурочкой? Стоял чудныйосенний день, полный радужных надежд и не предвещавший никаких неприятностей.

Не ожидалось решительно ничего плохого – не считая почтинеминуемого опоздания в школу. Вся компания наверняка уже толпилась наостановке, поджидая Елену.

«В конце концов, можно сказать, что я задержалась, отгоняякамнями одну не в меру любопытную "Варвару"», – подумала девочка иусмехнулась.

Такая версия уж точно даст друзьям пищу для размышлений.

Даже не взглянув на айву, Елена быстро зашагала по улице.

* * *

Ворона с шумом взгромоздилась на верхушку могучего дуба, иСтефан машинально поднял голову. Увидев, что это всего лишь птица, он соблегчением вздохнул.

Взгляд Стефана снова опустился на обмякшее белое тельце унего в руках, и на лице его отразилось искреннее сожаление. Он вовсе не хотелубивать этого кролика. Если бы Стефан знал истинные масштабы своего голода, онбы поохотился на кого-нибудь покрупнее. Но именно это и пугало его всякий раз –никогда не удавалось предсказать заранее, каким будет голод, и что придетсясовершить, чтобы его утолить. Хорошо, что на сей раз, жертвой стал всего лишькролик.

Стефан стоял под древними дубами, и солнечный свет гладилего кудрявые волосы. В джинсах и футболке Стефан Сальваторе выглядел как самыйобычный ученик средней школы.

Но таковым он не являлся.

Сюда, в лесную чащу, где никто не мог его увидеть, Стефанпришел насытиться. Теперь он аккуратно облизывал губы и десны, стараясь, чтобына них не осталось ни пятнышка крови. Стефан совершенно не хотел рисковать.Весь этот маскарад и так достаточно дорого ему обходился.

На мгновение Стефан задумался – не стоит ли ему отказатьсяот задуманного. Возможно, следовало вернуться в Италию, в свою тайную нору, гдеон провел столько лет. Какие у него были основания считать, что ему удастсявновь присоединиться к миру дневного света?

Но Стефан страшно устал от жизни среди теней. Устал от Тьмыи населяющих ее тварей. А больше всего он устал от одиночества.

Стефан понятия не имел, почему он выбрал именно Феллс-Черч вштате Виргиния. Это был молодой городок – по крайней мере, по его понятиям.Самые старые здания построены всего лишь полтора столетия назад. Однакопризраки Гражданской войны по-прежнему обитали здесь, столь же реальные, как исупермаркеты.

Стефан уважительно относился к прошлому. И подумал, что,возможно, ему удастся прикипеть душой к жителям Феллс-Черча. Быть может, ондаже найдет себе место среди них.

Нет, конечно, до конца он здесь никогда не обживется.

Губы Стефана изогнула горестная улыбка. Не стоит дажемечтать о такой возможности. Нигде и никогда Стефан Сальваторе не найдет места,где он сможет действительно быть собой и чувствовать себя как дома.

Если только он снова не решит вернуться во Тьму…

Стефан отмахнулся от этой мысли. Не стоит даже думать обэтом, ведь Тьма раз и навсегда им отвергнута, тени остались позади. Онрешительно вычеркнул все эти долгие годы и теперь начинает жизнь с чистоголиста.

Стефан понял, что все еще держит в руках кролика. Онаккуратно опустил безжизненное тельце на ковер из бурой дубовой листвы.Издалека, очень издалека, из-за пределов обычного человеческого слуха, до негодонеслись шаги крадущейся лисы.

«Вперед, братец-охотник, – с грустью подумал Стефан. –Завтрак тебя ждет».

Закидывая кожаную куртку на плечо, он снова обратил вниманиена ворону, которая его потревожила. Птица по-прежнему сидела на дубе и,казалось, внимательно за ним наблюдала. Что-то здесь было не так.