Когда Андрей Никифоров перешел к упражнениям с гантелями, вокнах соседнего дома вспыхнул свет. Еще во время отжиманий он услышал сытоеурчание мотора, хлопки автомобильной дверцы и противный дамский щебет,вызывающий мигрень у одиноких мужчин.

«Новые хозяева явились, — поморщился Никифоров. —Баб как минимум две. Отвратительно. Лето только начинается. Они поселятся,развесят белье на веревках, будут с утра до ночи на полную катушку слушатьслюнявую попсу — Шатунова или Губина — и гарцевать по саду в обтягивающихштанах. Нет в жизни счастья».

Футболка промокла насквозь, он ее снял и отбросил в сторону.Он знал, конечно, что из соседнего дома его отлично видно через большое окно,но решил ничего не предпринимать. Если им не нравится, пусть задернутзанавески. Он поднял руки вверх, развел в стороны, опустил вниз. Раз-два.

Баб действительно было две. Они запалили свет на первомэтаже и стали энергично двигаться по комнатам и трещать без умолку. Конечно, оних не слышал, однако следил за обеими с мрачным любопытством. Первая былавысокой и статной, с пшеничного цвета копной на голове. «У одного человека неможет быть столько волос, — тотчас решил Никифоров. — Наверное, наней парик. Или это какое-то очередное бабское ухищрение». И то сказать,косметическая и парфюмерная промышленность всего мира работает на то, чтобы этисущества что-то там себе распушали и увеличивали. Никифоров решил, что блондинкаделовая — из тех, что после покупки загородного дома распоряжаются рытьбассейн, стричь газоны и корчевать пни.

Вторая была еще хуже. Невысокая, рыжая, с маленькой крепкойгрудью и пухлой нижней губой, которую ему удалось разглядеть даже на такомрасстоянии. Его бабка говорила: «От огня сбережешься, а об рыжую девкуобожжешься». Никифоров вспомнил, что он завязал со сколько-нибудь серьезнымиотношениями с женщинами и обжечься ему не грозит. Поэтому стал рассматриватьрыжую еще откровеннее. Просто так. Может, у нее муж крутой, с мордой широкой,как телевизор «Тринитрон». Про блондинку он почему-то не подумал, какой там унее муж. Руки вверх, вниз, раз-два.

Конечно, они обе его видели. И голую грудь, и ужасныеобвисшие штаны.

— Первым делом нужно будет поставить забор, —заметила Люда, недовольно поглядев на Никифорова, будто он был тиной в пруду,где она решила выкупаться. — Двери как следует запри. Впрочем, в поселкевооруженная охрана, это очень приличное место.

Естественно, она не знала, что ночью в саду появитсяпривидение. Откуда она могла знать? Дом они с мужем Максимом купили только чтои завезли сюда лишь самое необходимое. Даже с соседями не познакомились.

— Устраивайся поудобнее и делай, что хочешь, —разрешила она Полине, которая пыталась пятерней причесать свои рыжие волосы.

Люда очень торопилась уехать. Она постоянно оглядывалась насвой «Фольксваген» — жук, больше похожий на женскую финтифлюшку, чем нанастоящий автомобиль, и выглядела рассеянной. Как будто предчувствовала, чтовскоре здесь произойдет нечто из ряда вон выходящее, а ей очень не хотелось вэтом участвовать.

— Поеду, а то на самолет опоздаю. Все инструкции тыполучила, а в непредвиденных обстоятельствах действуй по собственномуусмотрению.

Она вскинула руку к глазам и раздраженно воскликнула:

— А, черт! Часы забыла. И мобильный оставляю тебе. Какя буду ориентироваться? Может, одолжишь мне свои?

— Возьми, — предложила Полина. — Правда, онинекрасивые…

— Да ладно тебе — некрасивые! — пробормотала Люда,торопливо застегивая ремешок на запястье. — Хочешь, я тебе посимпатичнееиз Болгарии привезу? В подарок?

— Что ты, Люда! начала отнекиваться Полина. — Мненичего не надо.

— Надо, надо! — возразила та. — Тебе ещемногое надо. Мы это позже обсудим.

После ее отъезда Полина заперла дверь на ржавую щеколду,переоделась в пижаму, повалилась в постель и ровно через минуту уже спала,разметавшись поверх покрывала. За день она так устала от важных событий, что неподумала ни об ужине, ни об умывании.

Неизвестно, что ее разбудило. Тишина, казалось, давила набарабанные перепонки. Полина некоторое время смотрела в потолок, соображая, гденаходится, потом скосила глаза вбок. Ну, конечно! Она в загородном доме у Люды.Окно открыто настежь, а в нем что-то мелькает. Что-то белое. Разглядеть какследует невозможно, потому что снаружи темно хоть глаз выколи. Если бы не лунаи звезды, вообще ничего не было бы видно. Спустив босые ноги на пол, Полинасела на постели и тут увидела привидение. Привидение висело посреди сада высоков воздухе и медленно колыхалось. Оно было здоровое — размером с хорошийхолодильник — и не имело определенных очертаний. Вернее, оно их меняло.

Волосы у Полины встали дыбом, глаза широко раскрылись, аязык сделался таким сухим, словно его сушили специально. Неуверенно пятясь, онавышла из комнаты задом наперед и скатилась по лестнице на первый этаж. Надосказать, что поселок был выстроен самым примитивным образом: дома стояли вдольдороги, глядя в затылок друг другу. Дверь выходила как раз туда, где прогуливалосьпривидение. Полина метнулась к противоположному окну и повисла на шпингалете.Тип, который не так давно занимался физкультурой, по-прежнему не спал, а сиделв кресле под торшером, похожим на мухомор, и читал толстенную книгу.

Никифоров целиком погрузился в труд Курта Геделя о теориимножеств, когда некое движение за окном привлекло его внимание. Он поднялголову, посмотрел и невольно моргнул несколько раз подряд. Из окна соседнегодома кто-то торчал и исступленно махал руками. Приглядевшись, Андрей сообразил,что это та самая рыжая девица, которую он заприметил накануне. Интересно, чтоона делает? Воображает себя полярницей, над которой кружит вертолет, чтобысбросить на льдину мешок с сухарями и тушенкой?.. Или, может, она вообще —того? Если бы она кричала, то Никифоров непременно решил бы — случилось что-тоужасное. Однако девица махала руками молча. Ему и в голову не могло прийти, чтоу нее просто-напросто отнялся язык.

«Боже мой! — пронеслось тем временем в голове уПолины. — Он видит меня, но не идет! Даже не собирается оторвать своюзадницу от кресла!». В этот момент наверху, в комнате, где она спала, что-тогромыхнуло. Неужели привидение залетело в дом?! Сейчас оно спустится на первыйэтаж и вцепится ей в горло! Вместо крови по венам Полины помчался жидкий ужас.Комок в горле растаял, она разинула рот и завизжала так, что у вооруженнойохраны должны были сами собой передернуться затворы и взвестись курки.

Никифоров в изумлении глядел, как некая невидимая силавыбросила девицу из окна и швырнула вперед. Луна нынешней ночью светилавполнакала. Она, словно отважный пловец, то ныряла в тучи, то снова появляласьна поверхности, чтобы глотнуть воздуха. Девица была босиком и в какой-то жуткойшироченной пижаме, которая, впрочем, не мешала ей нестись со сверхсветовойскоростью. Она бежала, раскинув руки, точно собиралась в едином порыве обнятьвесь мир, и вопила при этом, как оглашенная. Никифоров понял, что, если дамочкуне остановить, она впечатается в дверь и ее размажет по ней, точно мошку олобовое стекло автомобиля.