— Все, я готова!

— Угу, — сказал Никифоров, стесняясь своего сокатак, как будто он его украл. — Выходите на улицу, я еще воды куплю. Вамкупить?

Она на секунду задумалась, потом по-королевски кивнула,разрешив:

— Да, пожалуй, купите и для меня.

Никифоров усмехнулся и попросил несколько маленькихбутылочек воды — сладкой и несладкой. Он не представлял, какая ей большепонравится. Тут же одернул себя и сердито подумал: «Мне-то что за дело?».

Ее жуткую сумку он поставил на заднее сиденье, а не вбагажник, чтобы после не вылезать из машины и не провожать ее до двери. Пустьвылезает сама. Он подвезет ее, пожелает всего хорошего — и баста.

— Вы ведь знакомы с этими братьями Дякиными? —поинтересовалась Полина, отвинчивая крышечку «Спрайта» и зачем-то нюхая воду.

— Номинально. Я недавно стал сюда наезжать, —пожал плечами Никифоров. — Дом купил давно, а ездить стал недавно.

Конечно, он не будет ей рассказывать всю историю вподробностях. Про то, как жена скрутила его в бараний рог и заставилазарабатывать и вкладывать деньги во все, что только приходило ей в голову. Приразводе лучшую половину приобретенного она с удовольствием забрала себе.Никифорову достался гнилой домишко вот в этом самом дачном поселке, на местекоторого он в прошлом году построил себе коттедж. Здесь почти все так делали,поэтому вдоль улицы вперемешку стояли старые дома и новые. Новых было меньше.Поэтому нормальную дорогу еще не проложили, и фонари по ночам не горели. Охранауже была, а до фонарей дело так и не дошло.

— Спасибо, вы меня очень выручили, — сказалаПолина, когда он остановился напротив ее дома и ждал, пока она вытащит сумку сзаднего сиденья. — Правда-правда. Так бы я не знаю, сколько шла. Этодействительно оказалось очень далеко.

Она уже достала продукты, но все еще продолжала держатьдверцу, тараторя слова глубокой благодарности. На лице Никифорова появилосьвыражение досады. Полина проглотила последнюю фразу, захлопнула дверцу и быстровошла в калитку, приказав себе не оглядываться. Пропади он пропадом, этотАндрей Андреевич! Ей с ним неуютно. Она не знает, как ведут себя с такимимужчинами. Вообще не знает, как ведут себя с молодыми мужчинами. Как вести себясо стариками, она знала отлично. К сожалению, стариками ее жизненный опыт иисчерпывался.

Итак, что сначала — еда или допрос Дякиных? Выпитый «Спрайт»создавал некую иллюзию сытости, поэтому Полина решила первым делом поговорить ссоседями.

— Простите! — крикнула она, завидев одного избратьев в саду. — Можно у вас спросить? Меня зовут Полина.

— А меня Николай Леонидович, — ответил усатый и подошелпоближе к низкому заборчику, разделявшему участки. — Очень приятно,барышня, что вы теперь наша соседка. Мы здесь вместе с братом живем, Иваном.Домик только что купили. Тут все продают — земля вздорожала знаете как? Вотнарод, какой победнее, и начал продавать. На эти деньги можно купить себеучасток подальше от Москвы да еще домик отгрохать, верно? А здесь селятся те,кто посолиднее.

— Очень хорошо, — сказала Полина, едвадослушав. — Николай Леонидович, вы этой ночью ничего не видели?

— Видеть не видел, — усмехнулся тот, — но,конечно, кое-что слышал.

— Что? — заинтересовалась она.

— Ужасные женские крики, вот что.

Полина немедленно залилась креветочным румянцем. С трудомпереборов себя, она переспросила:

— А в сад вы не выглядывали?

— Конечно, выглядывали. И даже выходили. Шутка ли —такой крик! Оказалось, это Андрей Андреич что-то там такое выкаблучивал. Сдамами.

— А вот здесь, в саду, вы ничего странного незаметили? — Лякин посмотрел на нее удивленно, и она поспешно добавила:

— Мне показалось, тут что-то такое летало ночью.

— Может, сова летала, — беспечно отозвался сосед.

— То есть вы ничего не видели, — вздохнулаона. — А я, знаете, видела и испугалась.

— Да что вы, барышня! Полина, — поправилсяЛякин. — Чего тут бояться? Тут люди кругом, охрана. Это вы зря, голубушка!

Полина и сама знала, что она это зря, но ничего не могла ссобой поделать. Привидение стояло перед ее глазами, как живое. А что же еще,как не привидение? Допустим, можно надеть на себя пододеяльник и побегать посаду, размахивая руками. Но летать? Причем так высоко? Эта штука висела дажевыше второго этажа, и она двигалась, шевелилась!

Полина отправилась домой, наварила овсянки и наелась досыта.Потом попила чаю и решила поспать, пока не стемнело. Пожалуй, ночью онапочитает книгу. Вряд ли она заснет, зная, что привидение может появиться вовторой раз. Закупориться в доме не получится — на улице такая жара, что спать сзакрытым окном способен только самоубийца.

Проснулась она после полуночи. Нынешняя ночь, в отличие отпредыдущей, выдалась светлой. Серебряная, до блеска начищенная луна таращиласьиз окна, и сад был похож на пруд, наполненный прозрачной водой. Полина долгоозирала окрестности, но не заметила ничего подозрительного. И тишина вокругстояла такая, что в ушах звенело. Поэтому когда у нее внезапно заурчало вживоте, звук показался громоподобным. Она вспомнила про купленную провизию иотправилась на кухню. Сварила котелок картошки, полила ее маслом и подумала,что для полного счастья не хватает горсточки укропа. Она бы бросила этугорсточку прямо внутрь котелка, потрясла бы его изо всех сил — и картошечкаполучилась бы такой ароматной, что пальчики оближешь.

Тут же она вообразила себе ту грядку с укропом, в которуюсвалилась давешней ночью. Грядка была чужая. «В конце концов, не убудет отнего, если я сорву одну веточку! — подумала Полина, представив себеспящего Никифорова. — Интересно, он храпит во сне?». Конечно, лучше былобы попросить. Но если она явится к нему во втором часу ночи с подобнойпросьбой, он выстрелит в нее из какого-нибудь старинного пистолета, висящегонад кроватью. Можно, конечно, обойтись и без укропа. Но просто картошка смаслом — это совсем не то, что картошка с маслом и укропом!

Пока совесть боролась в ней с искушением, Полина смотрела натемные окна никифоровского дома. Наконец, стало ясно, что, если она ничего непредпримет, ужин остынет и все ее терзания окажутся напрасными. Она вылезлачерез окно на улицу и короткими перебежками двинулась в сторону заветнойгрядки.

Никифоров не спал. Он просто погасил свет, сидел в кресле идумал. Это был его личный стиль работы. Лучший способ сосредоточиться —посидеть в тишине и темноте, зная, что никто тебя не потревожит. Не зазвониттелефон, не раздастся стук в дверь, не залает собака. Потом он ляжет спать, аутром включит компьютер и зафиксирует результат.

Никифоров не сразу понял, что в саду кто-то есть. Оннемедленно сбился с мысли и напрягся. Еще бы! Ему целые сутки долдонили пропривидение, напряжешься тут. Впрочем, кто бы это ни был, на роль призрака он нетянул. Видно было плохо, потому что неизвестный не выходил на открытые участки.«Надеюсь, это не бандит какой-нибудь, — подумал Никифоров стревогой. — И он не прихлопнул рыжую дурочку-соседку». Неизвестный междутем лег на живот и пополз в направлении его дома. Этого еще не хватало.