Три женщины, сидевшие за стеклом, застыли неподвижно.Хрупкая нимфеточная красота, чувственная красота, теплая красота.

– Сперва, когда только осваивали эту сцену, взяли трехблондинок, – негромко сказал Саша. – Русалки-русалками: глазищаогромные, сами гибкие, худые… Когда они подкрашивались и надевали костюмы, мнедаже не по себе становилось. А потом тестовые опросы показали, что они не оченьпривлекают гостей. Только в качестве экзотики.

– Подкрашивались? – уточнил Бабкин. – Акосметика в воде не смывалась?

– Специальная у них, она не смывается. Приглашалигримера, чтобы учил краситься. Девчонки теперь любое лицо себе могутнарисовать. И для волос у них какие-то баночки стоят в гримерках, чтобы несосульками висели, а красивой волной лежали.

– В гримерках… Как все серьезно.

– А как же! Столько денег вбухать в «сцену», а потом намелочах прокалываться? Не, шеф не такой человек, чтобы на этом экономить. Ужесли делает лучшее, то по высшему разряду.

– Значит, девушки приходят утром в клуб и расходятся посвоим комнатам, так? То есть по гримеркам? – спросил Макар, прикидываячто-то. – А затем, уже в костюмах и в полной боевой раскраске, идут в своигроты и ждут клиентов? Так?

– Не совсем. Красятся они действительно наверху. Насамом деле гримерка у них одна на всех, просто в ней выделен закуток дляМикаэллы, поскольку она у девчонок за старшую. Они рисуют мордахи, остаются вкакой-то легкой одежде вроде той, которая сейчас на Оксане, и спускаются внизчерез коридор, чтобы разойтись по своим местам. А уже в гротах натягиваюткостюмы. Если их наверху надеть, то сложно будет спускаться.

– Стоп! А как же тогда русалки передвигаются поберегу? – нахмурился Сергей, вспомнив рыбий хвост.

– Там есть две молнии, – объяснил Саша и, какпоказалось Бабкину, слегка сконфузился. – Они спрятаны под чешуей и принеобходимости расстегиваются. Если расстегнуть нижнюю, то хвост распадается надве половинки, но ходить так все равно неудобно.

– А если верхнюю? – непонимающе спросил Сергей итут же догадался по хмыканью Илюшина, зачем нужна вторая молния. – Понял.Вопрос снимается. Во сколько девушки пришли сегодня?

– В восемь. Каждую из них опросили сразу после того,как нашли тело.

– Во сколько это было? – Сергей успел достатьблокнот и торопливо записывал, Макар внимательно слушал, полагаясь на память.

– В двенадцать с небольшим. Девочек развели по разнымкомнатам, их ответы записывались. Каждая говорит, что была у Микаэллы в пещере,но ни одна не признается в убийстве.

– Зачем они к ней приходили? – спросил Илюшин.

– Видите ли, у девчонок нет жесткого режима. Они необязаны сидеть каждая в своем гроте и ждать гостей. Наоборот: чем болееестественно они будут себя вести, тем лучше, поэтому они могут плавать вместе,заплывать друг к другу в гости, болтать, подниматься наверх и так далее.

Сергей кивнул и закрыл блокнот. Предстояло как можно быстрееизучить результаты предварительного опроса и самим провести беседу со всемиподозреваемыми. «До черта работы! Придется привлекать тех троих, которым платитПеригорский, но что они за работники – неизвестно».

Что-то смутно царапало его все время, пока он смотрел надевушек за стеклом… Какая-то очень простая, совсем очевидная мысль… Бабкин ещераз окинул взглядом троих «русалок» и наконец сообразил:

– Постойте-ка! Саш, ты сказал, одна из пещер наверху –для спасателей?

– Ну да. Только им запрещено выходить оттуда, если нет…

– Если нет чего? Опасности для клиента, так?! А откудаим узнать, есть такая опасность или нет? Значит, имеются камеры. Логично?

– Логично, – с сожалением в голосе сказалпарень. – Но камер нет.

– Как же тогда…

– Камер нет, зато есть тревожные кнопки. Во-первых, укаждой русалки такая в костюме, зашита в области бедра, чтобы можно было легкоее нажать. Она похожа на таблетку, хорошо прощупывается. Во-вторых,аналогичными напичканы все купальные костюмы гостей. Ну и последнее: незря же постоянные клиенты третьей «сцены» именно те четверо, с которыми выбудете разговаривать… Они – люди тренированные, все – пловцы, и к тому же ихрегулярно осматривает наш врач. А уж для девчонок медосмотр раз в месяц – этовообще святое!

– А ты уже обрадовался, да? – поддел СергеяИлюшин. – Просмотрели бы запись и за пятнадцать минут раскрыли дело! Аглавное, до нас, таких умных, никто не догадался это сделать.

– Все, все, извалял мордой в грязи! – Бабкинподнял руки, сдаваясь. – Саш, что еще нам нужно знать?

Парень задумался, почесал за ухом.

– Понимаете, если все в деталях описывать, нам трехдней не хватит. Основное-то я, кажется, рассказал.

– А что за водопад мы видели, когда спускались в гротпервый раз? – вспомнил Илюшин.

– А-а, водопад – обычная водяная завеса, а за ней«кастрюлька». Я вам про нее говорил. Бассейн с очень маленькой чашей, из неебыстро можно слить воду и почти так же быстро набрать.

– А смысл?

– Вода разная. Есть горячая с солями, есть еще скакими-то добавками… Честно говоря, не помню точно. Считается, что «кастрюлька»– лечебная, для тех, кому нужно мышцы расслабить после тренировки или ещечего-нибудь в этом роде. Хотите с врачом поговорить?

– Нет, пока не нужно. Преждевременно. Вот что, Саш: яхочу посмотреть записи рабочей группы, касающиеся клиентов. Расклад по времени:где, кто, сколько минут. Для начала.

– А потом?

– Потом будем с ними разговаривать.

– А ты не хочешь разделить: с девушками общаться будуя, а с клиентами – ты? – предложил Сергей.

– Скорее мы сделаем так: пока ты опрашиваешь девиц, яизучу записи. А потом вместе займемся гостями.

«Сматываться нужно. Срочно».

Алька потянулась, сохраняя видимость спокойствия. Нельзявыпадать из образа. Она – веселое легкомыслие, порхающая бабочка, которуюсмерть начальницы может ненадолго выбить из колеи, но не расстроить и уж темболее не испугать. Удивление – вот ее главная эмоция. «Только бы дурочку непереиграть».

В том, что предстоят новые допросы, Алька не сомневалась.Перигорский, лысый хрыч, не мог так просто отдать их в руки прокуратуры вместес любимым детищем, третьей сценой. С него сталось бы закопать труп в песочке наберегу верхнего озера и сделать вид, будто ничего не произошло.

Она покосилась на Женьку с Оксаной. Те были в своем амплуа:одна так и не вышла из роли разъяренной пантеры, вторая изображала полусоннуюкуклу, которую опрокидывают на спинку, и глаза у нее закрываются сами собой.Однако за четыре с половиной часа заключения пыл «пантеры» несколько остыл, ивидно было, что Женька прилагает усилия, чтобы держать себя в правильномнастрое. Оксана, бледненькая от природы, сейчас показалась Алькемучнисто-белой, и она потянулась к ней, похлопала девушку по коленке: