Моя неземная

Глава 1

— Хочу сердечко, вот тут! — вдохновенно вещала девочка лет шестнадцати, повиснув на отце, который, наверное, уже десять тысяч раз проклял себя за то, что пошел на поводу у собственного чада и согласился подарить ей сертификат на татуировку. Сам подарочный конвертик лежал на стойке, изрядно помятый жизнью, как будто по нему несколько раз от души потоптались ногами.

— Даша, убери от моего носа свой палец, — недовольно проговорил мужчина, — я прекрасно понял все с первого раза.

— Ну если вы определились, то может пройдем в кабинет? — предложила я. Эта девчонка появилась на пороге студии три часа назад, с высокомерным лицом кинув мне под руки сертификат, который вроде сама и покупала на прошлой неделе. Вся ее напыщенность слетела в один миг, когда я ей объяснила, что без разрешения родителей до восемнадцати лет мы татуировки никому не делаем.

Подросток устроила истерику, потом, когда это не дало результатов, выбежала из студии, через полчаса вернувшись и притащив с собой, отца, которого явно выдернула откуда-то с работы. Мне оставалось только качать головой — вот же избалованный ребенок, вынь да положь ему срочно все, что он хочет.

— Да, давайте, — устало ответил мужчина, — у меня скоро перерыв заканчивается.

— В принципе, вы можете просто подписать документ и будете свободны, — я протянула ему форму для заполнения.

— Эт-то что еще такое?! — на поле брани появилось новое лицо. Недовольная мать в наспех натянутом ярко-голубом спортивном костюме, который был меньше размера на три, и угрожающе скрипел нитками при каждом движении. — Даша, что это за новости, мы же с тобой договорились, что никакой татуировки!

— Но мам! — взвыла девочка, — мне папа обещал!

— Мало ли что он тебе обещал, тебе говорила, что никаких тату, значит, никаких тату, еще занесешь себе заразу, распухнешь как слон, а потом у тебя рука отнимется!

Я закашлялась, пытаясь скрыть рвущийся наружу смех.

— Но он же мне дал деньги!

— Да он же не знал, на что он там тебе дает, олух старый! — мать семейства замахнулась на провинившегося мужчину и тот аж пригнулся. Ой, надеюсь, битвы тут не состоится. — Зря я этот твой сертификат сразу не порвала! Я тебе что сказала? Вернуть его и обменять обратно на деньги! А ты тут чем страдаешь, а?

— Я хочу татуировку! — девчонка топнула ногой, — У Марины уже две есть, у Юли вообще рукав почти забит!

— Одна проститутка, другая зечка, прости господи!

Я безмолвно возрыдала лицом в столешницу, потому что сил моих больше не было. Чем навлекла на себя беду — женщина обратила внимание на меня:

— Как вам не стыдно брать деньги с детей?! Она же несовершеннолетняя!

— Поэтому я попросила разрешение от родителей, — я кивком указала на пытавшегося слиться со стеной мужчину.

Любительница спорта так взглянула на благоверного, что он сжался еще сильнее.

— Верните деньги! — потребовала мамаша, указывая пальцем на помятую бумажку.

— Извините, но деньги за подарочные сертификаты мы не возвращаем, но вы можете оставить его себе и прийти в следующий раз, он действителен до…

— Да чтоб вас в всех! — не пожелала дослушать она меня. — Неформалы, тьфу! Открылись прямо под окнами, смущают непотребным видом всех прохожих. Пошли, Володя, Даша!

— Но мама! — пискнула тихо Даша, но получила угрожающий взгляд и благоразумно замолкла.

— Я на вас жалобу напишу! — угрожающе пообещала мне женщина и размашистым шагом двинулась к двери.

Спортивный костюм таких активных действий не выдержал и порвался, являя миру веселенькие белые панталоны в красных сердечках.

Я начала задыхаться, понимая, что еще чуть-чуть и засмеюсь в полный голос, и тогда на меня точно будут жаловаться.

Как назло, у входа колоритная семейка столкнулась с моим шефом. Мужчину, видимо, за копанию обозвали крайне некультурно за то, что мешает нормальным людям ходить, да и вообще — жить. На этом панталоны в сердечко удалились восвояси, а я сползла под стойку, сотрясаясь от хохота.

— Марго? — недоуменно спросил шеф, немного сбитый с толку.

— Простите, я не могу-у-у, — провыла я, пытаясь успокоиться. — Минутку, пожалуйста, Андрей Юрьевич, всего минутку.

Кое-как успокоившись, и вылезя обратно на свет божий, то есть под недовольные очи начальства, я пересказала ему произошедшее, икая от смеха и периодически прикладываясь к стакану с водой — веселье уходить никуда не желало, а шеф наш был суров и оного на рабочем месте не одобрял. Он вообще много чего не одобрял, главным образом, всю жизнь. Зачем такого угрюмого человека к нам послали начальником я не знала, но за месяц его царствования в нашей студии все стали ходить чуть ли не на цыпочках, расслабляясь только тогда, когда он уезжал на другую точку.

Да и вообще мало он был похож на человека, которого обычно можно было встретить в нашей среде. Люди, которые работали в тату-студии обычно и сами были любителями татуировок, цветных волос и пирсинга, в общем, неформалами, как принято говорить в народе.

Андрей Юрьевич же одевался всегда подчеркнуто официально — несмотря на разгар мая и жару, я всего один раз видела его без пиджака — к пирсингу относился негативно, волосы не красил, татуировок на видимых местах не имел. Идеальный, ухоженный и до жути скучный и занудный. В нашей сфере такие не приживаются.

Но от моего рассказа он улыбнулся, впрочем, тут же испортив все впечатление от красивой улыбки, которую я за месяц видела второй раз, своим недовольным:

— Рита, вынь карандаш из волос и заплети их нормально. Что это за футболка на тебе рваная? Выглядишь неряшливо. Мы же договаривались с тобой о дресс-коде. И скинь мне потом отчет с кассы вчерашней.

— Хорошо. И я Марго, — показала уходящей пиджаковой спине язык.

— Я все вижу, — безэмоционально произнес мужчина, даже не обернувшись.

У меня был еще один жест, который хотелось показать ему вслед, но я сдержалась — это было бы уже совсем неприлично. Ух, сколько раз просила не называть меня Ритой, а ему хоть бы хны.

Запись сегодня была только ближе к вечеру, когда моя смена заканчивалась, так что я занялась эскизами. Их было много, разгребать все надо было начинать сейчас, потому что если затяну, то не буду спать ночами.

Но не успела я взять в руки карандаш, как из своего кабинета появился крайне чем-то озабоченный шеф.

— Марго, у тебя свободен вечер?

Мои глаза стали, наверное, стали по пять рублей.

— Прошу