работе, просто решил помочь своему другу, который неожиданно попал в беду — сломал позвоночник, очень неудачно упав, и теперь застрял в больнице надолго.

Теперь в беде оказались все мы, работающие в "Кактусе". Потому что в студии наступила эра занудства и невыносимого педантства. Не знаю, как Андрея Юрьевича терпели сотрудники в его компании, но мне хотелось порою прищемить дверью его непомерно длинный нос, который он совал, куда не просят. Нет, настоящий нос был очень даже ничего — красивый и прямой, но это не отменяло того факта, что меня носитель этого носа жутко бесил.

Я всегда творила в хаосе, при этом зная, что и где у меня лежит. Хочу заметить, что рабочее место у меня было всегда идеально убранным, приборы продезинфицированы, просто был небольшой бардак в чертежах и папках на столе в углу кабинета, где я рисовала. Конечно, так казалось для стороннего наблюдателя, но я могла найти необходимое за несколько секунд. Но буквально на второй день наш временный босс умудрился выбросить очень важный набросок, оправдав это тем, что в моем бардаке невозможно понять, что нужно, а что нет, и его раздражает мой стол. На кой черт он вообще туда полез, мне не объяснили. Уже тогда я поняла, что мы совершенно точно не сработаемся.

— Что, достал уже? — понимающе спросила Юля, заставив меня от неожиданности подавиться.

— Есть немного, — осторожно ответила я, откашлявшись.

— С ним надо строго, иначе он на шею сядет и будет на ней кататься, — авторитетно начала девочка, вводя меня в состояние, близкое к истерике. — Так что ты с ним строго, он по другому не понимает.

— Это кто тебе такое сказал? — хихикая спросила я.

— Няня, — смутилась Юля, — меня просто один мальчик в школе достает, а она сказала, что все мужчины одинаковые, несмотря на возраст, и надо поставить его на место.

— Частично она права, — я хмыкнула, — но, к сожалению, взрослый мир устроен немного иначе.

Мне определенно начинала нравиться дочка Андрея Юрьевича — смышленая и весёлая.

— А ты же делаешь тату? — внезапно перевела тему Юля, — Мне сможешь сделать?

— Зачем? Ты же еще маленькая для татуировок, — изумилась я.

— Ну вот у тебя такой красивый дракончик на руке, — она ткнула пальчиком, — тоже такого хочу.

— Ну, во-первых, до восемнадцати без разрешения родителей я не могу ничего тебе набить, во-вторых, это больно, а в третьих, твой папа запретил мне бить тебе татуировки, — тоном учительницы перечислила я и добавила, — и нельзя просто бить тату, потому что вдруг захотелось, это же на всю жизнь, и если захочешь свести, то это будет дорого и очень неприятно. Так что лучше тысячу раз подумать. Но…

— Но? — заинтересовано переспросила Юля.

— Мы можем тебе сделать временную, где-то на недельку, она как наклейка, — я от нечего делать собирала переводные татуировки. А почему бы и нет — ребенок будет рад, а уж как взбеситься Андрей Юрьевич, просто словами будет не передать. Сделал шефу гадость, на сердце радость. — Хочешь?

— Да, очень! — у девочки загорелись глаза.

— Пойдем тогда выберем тебе какие-нибудь рисунок, — заговорщически сказала я.

Юлин выбор пал на маленькую рыжую лисичку с пушистым хвостом, которая держала в лапках звезду. Сказочно, ярко — то, что надо. Намочила губку водой и приложила картинку к предплечью — Юля захотела тату именно там же, где и у меня.

— Ну вот, смотри, какая красота, — я немного отошла, любуясь переводной картинкой.

— Зеркало хочу! — заявила девочка, поворачивая руку и так и эдак.

Оставшись довольной увиденным, она начала строить планы по шокированию друзей, одноклассниц, учительницы, но, самое главное, того самого загадочного мальчика, который ее доставал. Слушая ее планы, я тихонько про себя посмеивалась, но не отрицала, что шок всем обеспечен — рисунок выглядел как самая настоящая татуировка, а не дешевые переводные картинки из конфет и жвачки, продающихся в магазине. Хорошо, что я все таки сделала ее чуть выше локтя, и скрыть это безобразие можно футболкой с рукавом три четверти. Все-таки думаю, что в школе строгие правила по поводу дресс-кода. Не оценят. Впрочем, как и Андрей Юрьевич.

— Папа! — едва мужчина открыл дверь, Юля кинулась к нему, — Смотри, какая у меня лиса!

— Эт-то что еще такое?! — кажется, я услышала скрежет зубов.

Несмотря на то, что я еле сдерживала хохот, мне захотелось нырнуть за стойку, спасаясь от испепеляющего взгляда шефа.

— Да вы не беспокойтесь, это всего лишь переводная татуировка, смоется через недельку-две, — поспешила его успокоить.

— Безобразие, — он и не лумал успокаиваться, разбушевавшись еще больше, — Я же просил тебя просто приглядеть за Юлей, что вы тут устроили, можешь мне объяснить?!

— Андрей Юрьевич, — укоризненно сказала я, взглядом показывая на Юлю, у которой уже глаза были на мокром месте. Мужчина переменился в лице.

— Нет, я не это имел в виду, все очень даже красиво… — начал мужчина, но дочка его не дослушала, и, разревевшись убежала в туалет, тут же защелкнув за собой задвижку.

— Ну вот зачем вы обидели ребенка, она же хотела вам показать, похвастаться, — я покачала головой.

— А зачем ты вообще ей эту чертову лису на плече намалевала? — зашипел в ответ шеф, чуть понизив голос.

— Ребенок захотел, почему бы не порадовать, — другую причину я называть не стала, так как моя шалость вышла из-под контроля, и мне было немного стыдно.

Мужчина закатил глаза и пошел к двери, за которой забаррикадировалась Юля.

— Доченька, прости, наговорил сгоряча, я не хотел тебя обидеть — очень красивую лисичку тебе сделала Марго.

— Врешь! — категорично ответили с той стороны.

— Когда это я тебе врал? — осведомился Андрей Юрьевич, но тут же смягчил тон, — ну хочешь, ты сейчас выйдешь, и мы тебе пиццу закажем? Ты же любишь.

— А Марго нам уже сегодня купила, — в слезах промелькнула нотка ехидства — похоже, Юля потихоньку успокаивалась и теперь переходила на ту стадию детской истерики, когда ребенок играет в "задобри меня".

Меня в очередной раз попытались испепелить взглядом. Я не поддалась. Шеф выдохнул.

— Ну а что ты тогда хочешь, солнце?

— Пусть тебе Марго тоже лисичку нарисует, раз она тебе нравится, — неожиданно ответила Юля, заставив мужчину изумленно округлить глаза, а меня зажевать собственную губу, чтобы не начать беспардонно ржать. Что-то много я сегодня смеюсь, может, нервы надо проверить? Но такой изощренной мести даже я не могла придумать — заставить взрослого мужика наклеить себе переводную татуировку.

Андрей Юрьевич хмуро взглянул на часы, на дверь, на меня, снова на часы и, видимо, пришел к выводу, что лучше согласиться с