«Вперед мы уплатили горькой доле,

Погашен долг; теперь умерим скорбь.

Нет, не лежала Англия у ног

Надменного захватчика и впредь

Лежать не будет, если ран жестоких

Сама себе не нанесет сперва.

К ней возвратились пэры. Пусть приходят

Враги теперь со всех концов земли.

Мы сможем одолеть в любой борьбе, —

Была бы Англия верна себе».

Уильям Шекспир. Король Иоанн

«Бог да простит вас! Вот вам приговор.

Вы в заговор вступили против нас

С лихим врагом и золото его

Залогом нашей смерти получили;

Вы продали монарха на закланье,

Его вельмож и принцев — на неволю,

Его народ — на рабство и позор

И всю страну — на горе и разгром.

Не ищем мы оплаты за себя,

Но дорожим спасеньем королевства,

Которое вы погубить хотели, —

И вас закону предаем. Идите

Несчастные преступники на смерть».

Уильям Шекспир. Генрих Пятый

Сразу после Нового года небольшой французский поселокКуршевель превращался в настоящий центр международного туризма, о котором уженачинали слагать легенды.

В шестидесятые годы на этот горнолыжный курорт иногдаприезжали англичане и американцы. В семидесятые здесь отдыхали итальянцы ифранцузы. В восьмидесятые тихий курорт стал местом уединенного семейного отдыхадля пожилых европейцев, предпочитавших тихую, размеренную жизнь. Эти семейныепары жаждали не столько научиться скользить по склонам, сколько насладитьсявечерними закатами и горным воздухом. На весь Куршевель, в те тихие времена,было два сонных инструктора, которые дежурили по очереди, терпеливо дожидаясьвозможности заработать несколько сотен франков.

Все изменилось с появлением первых гостей из бывшегоСоветского Союза. Сначала позволить себе отдых здесь могли редкие пары снемалым достатком, а после дефолта девяносто восьмого Куршевель облюбовали ужемногие быстро разбогатевшие люди России. В течение несколько лет потокотдыхающих нарастал и довольно скоро превратил спокойный тихий поселок в одиниз самых престижных мировых курортов.

Появились новые отели и рестораны. Цены достигли заоблачныхвысот. Тренеры и инструкторы получали невероятные гонорары, предпочитая работув Куршевеле даже международным соревнованиям. Через несколько лет поездка наэтот курорт стала «обязательной программой» для большинства российских «олигархов».Они прибывали сюда на собственных самолетах, большими компаниями. Некоторыеявлялись с целыми «гаремами» юных красоток. Кое-кого прельщали не количество ивозраст, а статус подруг, — такие предпочитали актрис или певиц. Самые«продвинутые» везли с собой молодых друзей. Респектабельные «олигархи», которыхбыло совсем не так много, отдыхали в окружении новых молодых жен и детей отпервых браков.

Куршевель стал символом современной роскошной жизни. Здесьуже не удивлялись, когда приехавшие гости заказывали самые дорогие вина иоставляли в ресторанах тысячи евро за каждый ужин. Завелись даже «местные»рекордсмены, которые умудрялись тратить в течение одной недели до двухсот илитрехсот тысяч евро. Для нуворишей, никогда не зарабатывавших деньги собственнымтрудом и считавших такие суммы смешными, своего рода развлечением стало видетьиспуганные и встревоженные лица «аборигенов», не привыкших к подобномурасточительству. Справедливости ради стоит добавить, что на курорте началипоявляться гости и из других «братских» республик бывшей большой страны. Тампроцесс приватизации и присвоения народного имущества шел с некоторымопозданием, зато принимал еще более дикие формы, чем в России.

Двое мужчин стояли на склоне горы, у небольшого отеля, наблюдаяза спуском многочисленных любителей, осваивающих азы горнолыжного спорта. Средиспускающихся был губернатор одной из крупных областей России, облаченный вкрасно-синий костюм. За ним заботливо следили сразу два инструктора,сопровождавших своего именитого клиента.

— Катается, — сказал первый наблюдатель, мужчинаневысокого роста. У него были внимательные, умные, глубоко посаженые глаза,крупные черты лица, мешковатая фигура. Он был одет в теплую куртку итемно-коричневые вельветовые джинсы. На ногах — тяжелые ботинки. Стоявший рядомс ним мужчина был выше ростом. Вытянутое лицо с тонкими губами облагораживалиочки в изящной золотой оправе. Этот был одет в спортивный костюм, словнособирался демонстрировать собеседнику свое горнолыжное мастерство.

— Хорошо, если не свалится, — жестко процедилвторой, наблюдая за неумелыми действиями губернатора.

— Я думаю, не свалится, — улыбнулся первый, —наш знакомый всегда отличался удивительным чувством равновесия.

— Вы имеете в виду его политическуюэквилибристику? — неодобрительно заметил второй. — Я ему никогда недоверял.

Первый кивнул в знак согласия и отвернулся. Затем тихоспросил:

— Что с нашим делом?

— Насколько я информирован, все в порядке. Они работаютуже в Москве, и о них никто не знает. Это было самое важное условие для ихработы.

— Вы доверяете этому поляку?

— Нам рекомендовали его как лучшего специалиста. Оннекоторое время жил в Сиэтле, работал в Бельгии. Там у него своя небольшаяконтора. Самое главное, что он понимает и свою задачу, и наши цели.

— Посмотрим, посмотрим. Пока никаких результатов нет. Амы потратили уже большие деньги.

— Вы так считаете? — встревожился второй.

— Мы уже говорили об этом. Надеюсь, он сумеет выполнитьнаше поручение. Посмотрите, губернатор чуть не упал. Но каким-то чудом держится.

— Упадет! — снова уверенно предположил второй.

— Какие сроки вы им установили?

— Никаких. Мы говорили о конкретном результате.

— Конкретный результат будет, когда мы вернемся вМоскву.

Второй промолчал. Он не хотел комментировать последнююфразу. Первый верно понял его молчание.

— Все еще сомневаетесь?

— Не знаю. Я и раньше не считал этот вариант идеальным.

— Знаю. Но другого у нас нет. И не скоро будет, если мыне хотим остаться здесь в качестве инструкторов по политическому жонглированиюдля этих придурков. Между прочим, наш друг закончил трассу, но так и не упал.

— Я вижу, — отозвался второй, наблюдая загубернатором, — но все равно он долго не протянет. У меня есть информация,что его собираются убрать. Я имею в виду с его должности…