Сергей Лукьяненко:

— Ну-ну, посмотрим, может ли один из персонажей заменитьодного из авторов… :)

Настоящим и будущим детям и внукам

В тот вечер мы со Стасом отправились в кино на очередного«Терминатора». То, что на афише была приписка: «новая версия», беспокойства унас не вызвало. Мало ли какие теперь бывают версии — то режиссерская, то«от Гоблина», то еще какая-нибудь. Новая так новая. Всяко лучше, чем старая.

Что Шварценеггера не будет, это мы заранее поняли, все-такигубернатор, не дело ему по экрану с берданкой скакать. Но мы думали, хотя бытерминаторша из третьей серии будет. Она, не смотрите что робот, девица хотькуда. При этом еще и ногами, и руками дерется, только шум стоит.

Но нет. Терминаторши тоже не было. А прилетел из будущего наэтот раз какой-то пацан лет десяти. Хотя, конечно, и жидкометаллический. Новместо того чтобы всех мочить, как давай он изо всех сил со всеми дружить,старушек через дорогу переводить и подбирать бездомных собачек…

Мы со Стасом смотрели на все это безобразие, выпучив глаза.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он меня наухо.

— Это какой-то хитрый ход, — догадался я. —Сначала он будет хороший, хороший, а потом всех котят передушит и покажет всем,где раки зимуют.

— Точно, — успокоился Стас. И мы стали смотретьдальше.

Но вот уже полфильма прошло, даже больше, а ничего неизменилось. Малец этот всем помогает и нотации читает. Просто достал.

Наконец о том, что прибыл новый терминатор, узнал ДжонКоннор и сообщил об этом своей матушке Саре в психбольницу. Где ж ей еще быть?Та, конечно, сразу сбежала, нашла этого пацаненка и хотела его на каком-тозаводе расплющить огромным прессом.

Вот это была правильная идея! Единственная правильная завесь фильм. Но не тут-то было! Пацаненок подарил Саре букетик незабудок инапомнил, что когда-то и ее сын тоже был таким же маленьким, как он. Иповернуть рубильник у этой дуры не поднялась рука. Вот так вот.

Да-да, тут еще можно было думать, что хитрый ходпродолжается, хотя и подзатянут… Но слушайте дальше! Когда Сара пошла на завод,она оставила Джона на стреме у входа — вдруг полиция или еще чего… И когдаоттуда вышел этот маленький терминатор — целый и невредимый, Джон сразурешил, что мамочке его крышка, и пальнул в мальца из гранатомета. Да промазал.

Но зоркий глаз юного терминатора засек вылетевшую из стволагранату, высчитал траекторию и установил, что она мчится прямиком в серогокотенка, который жмется у входа в цех. И тогда он прыгнул навстречу гранате изакрыл котенка своей грудью.

Шарахнуло, котенок юркнул в здание, а пацана разорвало нанесколько кусочков жидкого металла. И каждый из этих кусочков слился в новогопацана, только поменьше, и теперь их получилась целая орава — штук семь,но совсем уже маленьких, годика по два.

И все они стали хныкать, хлюпать носами и просить Джона:«Дяденька, дяденька, мы хотим домой…», «Дяденька, а где киса? Она хорошая…»,«Дяденька, зачем ты в нас стреляешь, ты же добрый?..»

Тут Джона слеза прошибла, бросил он свое орудие, сел наземлю и ревет. А жидкокристаллические детки вокруг него в кружок сбились, и нуего по головке гладить да конфеты в рот пихать, откуда только взяли. А тут иСара с завода вышла, с букетиком.

Джон ее как увидел, так от удивления онемел. А она егообняла, детки-терминаторы завели вокруг хоровод, и все вместе грянули песенку.А переводчик загундосил:

— Будь и ты послушным, тихим,

Не дерись и не буянь,

Быть агрессором, ребята,

Это просто божья срань…

Я понял, что это конец фильма, и чуть не заорал: «Гады,верните деньги!» Хотя не в деньгах, конечно, дело…

Я посмотрел на Стаса, а у того аж зрачки позеленели и кулакисжаты, будто он сейчас в экран влезет и отметелит всех этих терминаторов-бебивместе с Джоном, Сарой, режиссером, оператором и всей съемочной группой.

Тут под какую-то очень знакомую попсовую песенку наанглийском языке пошли титры, и в зале стал медленно загораться свет. Мыогляделись по сторонам и не поверили своим глазам. Лица у всех были довольные,счастливые, кое-кто даже подпевал. Да что ж это происходит-то, а?!

Пока по экрану шли титры, мы выползли на свежий воздух,перешли через дорогу и уселись на лавочку в небольшой аллейке. Я ожидал, чтоСтас начнет возмущаться, но вместо этого он сказал:

— Костя, а ты не заметил, что с людьми вокруг насвообще что-то не то в последнее время делается?

— Нет, — признался я. — Например?

— Ну… Я вчера в церкви был. Там один батюшка проповедьчитал. Рассказывал, какие замечательные братья наши во Христе — католики.

Я присвистнул и сказал:

— Ни фига себе!

— Вот-вот, — кивнул Стас. — Прямо «глобальноеподобрение» какое-то.

— Ну, глобальное оно или не глобальное, это еще раноговорить. Но что-то такое происходит, это факт.

— Да, надо внимательнее понаблюдать, — согласилсяСтас. — Усилить, так сказать, бдительность.

Только он это произнес, как из кустов к нашей скамеечкевышла толпа, человек десять, и окружила нас. Была уже почти ночь, но рядом настолбе светил фонарь, и мы отчетливо видели спортивные штаны с полосками,хмурые рожи и бритые головы.

— Закурить есть? — спросил тип, больше остальныхпохожий на гориллу.

— Нет, — сказал я, морально готовясь к драке.Драться я не люблю, но с детства знаю: в такой ситуации на жалость давитьбесполезно.

— Не курим, — вякнул Стас. Вот же болван, сразудал повод для наезда: «Спортсмены, что ли? А давай посмотрим, кто здоровее…»

— Не курите? — переспросил гориллонодобный исплюнул. — Ну и правильно. Вредно это. А чего вы тут сидите-то?

«На нашей скамейке», — продолжил я про себя.

— Христос сидел и нам велел, — заявил Стас.

— Где это он сидел? — удивился тип. — Он жевроде висел.

— Тебя не спросил! — продолжал наглетьСтас. — Что вы к нам пристали? Хотим и сидим!

— А-а, — протянул гориллоподобный. — Ну,тогда другое дело, раз хотите. А то, может, по темноте идти боитесь. Может, додому вас проводить? С нами не обидят.

У меня аж челюсть отвисла. Или он так шутит?

— Не надо нас провожать! — заорал Стас.Перенервничал, видно. — Смотрите, чтобы вас самих не обидели!