— Так не носят же! — вскочил тот. — У нас жекак? Надо как надо, а все как один!

— Спасибо, — скептически произнес премьер. —Вы у нас известный мастер афоризма.

Раздались жидкие овации, смешки и гул голосов.

— Слушай, они что, вместо того чтобы бороться сподобрением, думают, как глухих подобрить?! — спросил меня Стас. Я пожалплечами и предположил:

— Просто они сами уже добренькие, вот им и кажется, чтоэто нормально.

Стас сделал большие глаза. Тем временем премьер постучал постолу и осадил весельчаков:

— Дома наговоритесь! У кого еще имеются соображения по существувопроса?

— Позвольте мне, — поднялся моложавый улыбчивыйчеловек, похожий на индейца.

— Пожалуйста, пожалуйста, господин Втайгу.

— Господин председатель правительства, мне кажется,более важной проблемой является не то, как заставить глухих слушать, аопределиться, ЧТО они должны услышать, чтобы перестать быть такими нехорошими.

— Костя! — воскликнул Стас. — И про Леокадиюони, выходит, тоже не знают!

Я согласно кивнул.

— Не понял? — нахмурился премьер. — Мнедоложили, что суть проблемы такова: те наши граждане, которые слышат,противоправных поступков не совершают, а вот те, кто не слышит, —представляют угрозу для общества.

— Это не совсем так, господин премьер, —настойчиво сказал Втайгу. — Противоправные поступки сейчас совершают все,но те, кто слышит, делятся с остальными, а вот глухие — не делятся.Бандами глухих захвачены ГУМ, Бабаевская шоколадная фабрика и ряд другихстратегически важных объектов помельче. И они туда никого не пускают. А надругие объекты люди заходят спокойно и выносят все, что им нужно.

— Меня неверно информировали, — сказал премьербеспокойно. — Наверное, не хотели меня расстраивать… Вы, КожемякаГермагентович, садитесь, садитесь, в ногах правды нет… Я вас, простите, необидел? О вашей кристальной честности нам хорошо известно. Это не про вашизамечательные ноги сказано. Это пословица такая. Нашего замечательного народа.

— Позвольте вмешаться, — раздался высокий голос, ина экране возник толстенький розовощекий человек.

— Валяйте, — разрешил премьер.

— Я понимаю, что отклоняюсь от темы, но то, что яскажу, кажется мне весьма важным.

— Что именно? — нахмурился премьер.

— Дело в том, что в связи с изменением поведения нашихграждан наметилась и еще одна нехорошая тенденция.

— Какая? — спросил премьер. — Только,пожалуйста, не расстраивайте меня еще сильнее. Я вас предупреждаю.

— Я постараюсь, — кивнул розовощекий. — Деловот какое. Наши граждане в последнее время практически перестали заниматься,простите, сексом…

— То есть у нас его снова пет? — хихикнулпремьер. — Как раньше, в Советском Союзе?

Журналисты загомонили.

— Вот именно, — подтвердил министр, повышаяголос. — А это не может не повлиять на демографическую ситуацию…

— Знаете что, — нахмурился премьер. — Несгущайте. Мы с вами не вправе вторгаться в интимную сторону жизни нашихграждан. У нас не полицейское государство. Или, может, — игриво погрозилон пальцем, — вы переносите на государственный уровень свою личнуюпроблему? — Журналисты зашумели еще громче. — Демографический вопрос,господин министр, у нас и раньше стоял, и еще, извините, постоит… —посерьезнел премьер. — Что-то еще у вас есть?

— Да много чего, — пробормотал смущенныйчиновник. — Одни хирурги операции делать отказываются, другие, наоборот,любую болячку эфтаназией лечат…

— Вот и разберитесь с этим сами. Привыкли, понимаете,что за вас каждую мелочь решают! Зря вы перебили Кожемяку Гермагентовича. Таккак вы сказали, господин Втайгу? Проблема в том, ЧТО должны услышать глухие?..

Тут Стас треснул по пульту, и телевизор отключился.

— Ты чего? — удивился я.

— Костя, а ведь мы вымираем, — зловещим голосомсказал он.

— Да брось, с чего ты взял?

— Фрейда надо читать! — заявил он так, как будтосам его читал. — Секс и агрессия — вещи взаимосвязанные!

— Ерунда это все, по-моему.

— Что значит «ерунда»?! Ты слышал, что министрздравоохранения сказал?

— Мало ли что он сказал. Да даже если и так, это всеравно ничего не значит. Ну, станут люди этим в десять раз реже заниматься, затопро противозачаточные средства добренькие точно забудут. Не вымрем.

— То есть тебя все устраивает?

— С чего ты взял? Все это мне сильно не нравится. Людистановятся какими-то безвольными, бессмысленными идиотиками…

— Короче, мир, Костя, надо спасать, — заявил Стасвеско.

— И спасать его будем мы? — уточнил я.

— А кто ж еще?! — усмехнулся он. — Конечно,мы. С Кубатаем и Смолянином было бы сподручнее, но где ж их взять-то?

— А от кого спасать?

— «От кого, от кого», — передразнил Стас. —От злодеев, от кого же еще! От тех, кто эту песенку выдумал, чтобы поработитьчеловечество.

— И кто это? А, понятно. Инопланетяне, — сказал яскептически.

— «Голоса Вселенной» начитался, — констатировалСтас и вздохнул. — Я не знаю, кто это… — и вдруг, шлепнув ладошкой постолу, он воскликнул: — Зато я знаю, кто нам сможет это сказать!

— Кто?

— Леокадия, Костя! Надо ехать в Москву и искать ее!

Стас забегал по комнате, бормоча:

— Подожди, подожди, подожди…

Когда на него нападает вот такая бешеная лихорадочность, еголучше не трогать. Он схватил телефон и набрал 09.

— Алле! Девушка! Мне нужно срочно позвонить в Москву, в«Останкино»! Да-да, телецентр! Куда? В приемную генерального директора,конечно!

Я понял ход его мыслей. Действительно, по Первому Леокадиюкрутят непрерывно.

— Да, я знаю, знаю, что не даете. Но мне очень, очень надо…Ну, пожалуйста! Ну, девушка! Если не дадите, мне будет очень-оченьплохо… — В его голосе послышались надрывные нотки… — Хорошо, хорошо,я подожду!

Он прикрыл трубку ладошкой и скомандовал:

— Бумажку и ручку! — потом добавил: —Все-таки есть кое-какие плюсы в том, что люди стали добренькими. Хрен бы онараньше мне стала этот номер искать… Да?! — вернулся он к разговору струбкой. — Да, записываю!

— На! — сунул он мне в нос трубу и бумажку. —Звони генеральному. Его фамилия Эрнестов. Я про него передачу видел, как онсвою карьеру на телевидении начинал. — Стас говорил, пока я послушнонабирал код Москвы и номер. — Носильщиком. Они с другом в две сменыработали — один заносилыциком, другой выносильщиком, потом наоборот…