по секрету: я вообще бессмертна. Поэтому от меня так просто не избавиться.

– Чёрт тебя дери, а я уже подумал, что это конец.

– Нет, конечно… Спасибо, Илья… Дело ведь не в том, что ты бы мог или не мог меня спасти, а в том, что среди всех остальных, кто орал на меня, пытался бросить в меня камнем, ненавидел и даже убивал, ты первый, кто проявил ко мне заботу… Первый, кто просто прижал к себе и был готов разделить последние моменты жизни вместе… Просто знай, что это невозможно забыть.

– Ты ведь сама меня всегда сопровождаешь и выручаешь в трудную минуту… Как и сейчас…

– Ты убил человека, не так ли?

– Да… И, честно говоря, даже когда всё мое тело орало от боли, мне не было так плохо как сейчас.

– Крайне важно, чтобы ты сейчас выслушал меня очень и очень внимательно. Когда ты убиваешь впервые, то даже одна мысль об этом вызывает у тебя самое жуткое отвращение в твоей жизни. Факт того, что ты прекратил чьё-то существования – очень страшен. Но пойми, есть такие люди, которые как бы ты ни старался их изменить, как бы ты ни пытался пролить хоть чуточку света в их извращённые и тёмные души, ты ничего толком не сделаешь. В этом случае выбор только один, и ты сам понял какой. Тот, кого ты убил, не был семьянином, не был хорошим человеком. Он был убийцей и разбойником, не чурающемся даже похитить ребёнка. То, что ты сделал – правильно, и если ты станешь нашим защитником, то тебе придётся и убивать, и очень много раз. Тебе придётся смириться либо с этим, либо с тем, что ты не способен к такому поступку. Решай сам.

– Мне просто нужно время. В тот момент я собой не управлял. Мною двигало тело, но не душа. Я не хотел его убивать. Однако ты права. Они очень жестокие и страшные люди. У них никогда не может быть семьи. Вот у Николая была семья… Стой… Девочка! Она ещё может быть здесь.

– Чёрт!

Втроём они ринулись к сгнившему дому, рядом с которым лежало слишком много неподвижных тел для такого тихого места. Как только они подбежали, то увидели маленькую девочку, сидящую у бездыханного тела Николая. Илья тут же устремился к девочке, но та сразу отскочила на землю с диким криком, увидев здорового амбала, который, как ей казалось, ни с того ни с сего начал бежать в её сторону. Однако Илья тут же остановился и начал постепенно успокаивать девочку, протягивая руки в её сторону:

– Спокойно-спокойно. Всё закончилось. Мы тебя не обидим, обещаю.

– Папа…

– Твой папа, он…

– Что вы с ним сделали?! – продолжила кричать девочка, – зачем вы его убили?

– Это были не мы, я клянусь. Его убили эти очень злые люди, но теперь тебе уже ничего не будет угрожать. Ты ведь Василиса, да? Твой папа нам про тебя рассказал. Он рассказал как сильно тебя любит, и как много ты для него значишь. Теперь запомни эту мысль и пойми, что твой папа до конца был готов пойти ради тебя, и если ты любишь его так же, как он тебя, то ты должна найти в себе силы отпустить его. Он всегда будет тут, рядом с тобой. Не пройдёт ни дня, когда он покинет тебя, понимаешь?

– Да… Я понимаю… Те дяди… Они…

– Что они делали?

– Они… они… сильно связали мне руки, мне было очень больно. Они кричали на меня и смеялись надо мной. Говорили, что убьют меня, когда папа вернётся с деньгами. Когда они убежали, я вырвалась, но мои ручки…

Илья посмотрел на тощие, как веточки, руки Василисы и увидел тёмно-фиолетовые синяки на них, а также синяки были на ногах и несколько на голове

– Вот ублюдки! Твари! Звери! Нет! Зверь бы так никогда не сделал, они ещё хуже!

– Илья, успокойся, – молвила Жар-птица.

– Те, что живы… они…

– Вряд ли они вообще поднимутся. Думаю им до конца дней только и смотреть как дни сменяются годами, пока сами будут заперты в плену своего тела.

– Они это заслужили. Жар-птица, исцели её прошу тебя.

– Конечно.

Птица вновь выплеснула целебную волну и синяки на теле Василисы быстро исчезли.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Илья.

– Мне теперь уже не больно! – Василиса посмотрела на Жар-птицу, – Какая чудная птичка! Спасибо тебе!

– Пожалуйста, – ответила слегка засмущавшаяся птица.

– Так что, Василиса, у тебя получится нам поверить?

– Папа говорил, что незнакомым верить нельзя, но вы не такие как они, вы лучше!

– Тогда позволь помочь тебе встать.

– Я и сама могу! – сказала Василиса, подскочив на месте.

– Хорошо, тогда что будем делать дальше, Жар-птица?

– Решим что, а пока давай ты её прокатаешь на своём коне. Василиса, не хочешь покататься?

– Какой красивый! – зачарованно ответила Василиса, – я таких лошадок ещё не видела!

– Давай помогу залезть, – сказал Илья, – его, кстати Бурушка зовут.

– Красивое имя!

Конь довольно фыркнул. Бурушка всегда был резвым и игривым жеребцом, и почти никто не мог справиться с его пылким характером. Однако сейчас он стоял неподвижно, как скала, чтобы Василиса с него не свалилась.

– Василиса, побудь пока с этой чудной птичкой, а мне надо сделать одно дело.

– Да, сейчас дядя Илья к нам вернётся.

Вдруг Илья сова услышал голос птицы у себя в голове:

– Что ты хочешь сделать?

– Её отец. Его надо где-то похоронить. Да и ей лучше не смотреть на него. Видишь, как она взгляд отвести не может? Займи её, а я пока закопаю тело там, на краю обрыва.

– Будет сделано.

Жар-птица начала показывать Василисе невероятные трюки и фокусы с огнём, пока Илья быстро закинул на себя тело Николая и незаметно пробрался сквозь деревья. Он добрался до того места, где сам только что был. Голыми руками он вскопал могилу, положил туда тело и зарыл землю. Предварительно он аккуратно достал стрелу из головы отца Василисы, а когда уже зарыл могилу, то воткнул стрелу прямо в почву. «Николай, мы позаботимся о твоей дочери, обещаю», – сказал Илья напоследок.

Сын Иванович вернулся к друзьям и сказал:

– А вот и я! Ну, что, Василиса, в путь!

– А где папа?

– Он уже теперь там, в другом мире, но всё ещё с тобой. Слушай, а у вас дома есть какие-то важные для тебя вещи?

– У нас только мы с папой и были. Нет дома ничего.

– Хорошо, тогда вперёд.

Глава 9: Добрые люди.

Илья залез на Бурушку и уселся