у друга. С ней мы действительно станем полноценной счастливой семьёй, ведь большего и не надо.

– Она человек… Она ведь когда-то умрёт, а мы будем здесь. Ты готова пережить такую боль?

– Я готова прожить эту жизнь с тобой и с ней, наслаждаясь каждой её секундой, и, поверь, что бы ни случилось, мы ведь будем всегда помнить о ней. Может, мы будем ценить нашу вечную жизнь ещё больше.

– А ты им веришь? Этому Илье, особенно этой птице…? Ты ж сама знаешь…

– Я знаю… Но не она меня волнует, а Илья. Он ведь всё верно сказал. Куда её ещё можно пристроить здесь? К Баюну? У них точно нет. Где Жар-птица – там нет покоя.

– Агаш, я ведь давно хотел, чтобы у нас был человек, но после Боеслава я уже не знаю, могу ли я снова прижиться с людьми?

– Да, можешь, это твоя природа. Да и зовут-то её как.

– Да, Василиса… Они даже чем-то похожи… Эххх… Ладно… Но глаз с неё спускать не будем. В лес одну не пускать, от опасностей беречь.

– Это ты МНЕ говоришь про это? Я тебе ещё покажу, что такое настоящая забота. Ты ещё жалеть будешь, что я тебе времени мало уделяю.

– Ну-ну, ещё увидим.

Дверь открылась и Митрофан сказал:

– Берём. Заводи.

– Здравствуй, дорогая, как тебя зовут, не напомнишь? – звонким и ласковым голосом спросила Кикимора.

– Ва… Василиса я… – слегка боязно ответила девочка, ещё немного остерегаясь Агафьи.

– Надо же! Какое оно у тебя красивое! А я – Агафья, но зови меня тётя Гаша, а это Митрофан, ну или дядя Тоша.

– Здравствуй, Василиса! – Митрофан мягко улыбнулся и протянул Василисе руку, которую он пожала, – слушай, а хочешь я тебе самую красивую игрушку на свете сделаю?

– Да… наверное… – Василиса посмотрела на Ильи, и тот одобрительно кивнул, – Да, хочу!

– Ну тогда заходи, не стесняйся, а я тебе свою мастерскую покажу!

– Успеется ещё, Тоша. Василиса, скажи, ты суп когда-нибудь ела?

– Не помню, вроде не ела…

– Я тебе тогда сейчас таким супчиком угощу, что сразу забудешь про голод, ты вообще больше никогда не будешь с нами голодать!

– Можно я только с дядей Ильёй попрощаюсь?

– Конечно, можно, не спеши никуда.

Василиса крепко обняла Илью, обняла Жар-птицу и погладила наклонившегося Бурушку по морде, а затем сказала:

– Я же тебя больше не увижу?

– Кто знает, Василиса. Мир-то круглый.

– Пообещай, что мы увидимся.

– Обещаю. Ты слушайся этих добрых людей. Они видят тебя только пять минут, а уже любят всем сердцем. Это много о чём говорит. Я не прощаюсь с тобой. Главное – проживи эту жизнь счастливо, не жалея ни об одном её мгновении. Получится так сделать?

– Да, клянусь!

– Тогда иди в дом, тебя уже заждались.

Василиса вошла в небольшой домик, который, казалось, уже стал чуть опрятнее.

Агафья подошла к Илье и сказала:

– Слушай, то, что ты сделал. В общем, в тебе чувств и жизни больше, чем я когда-либо видела. Не теряй это никогда. Твой сегодняшний поступок заставил меня поверить на ещё одного человека больше в этом мире. Был один, почти как ты, так вот у вас у обоих добрые сердца. Сегодня ты спас целую жизнь, а когда-то так же спасли и мою. Я думаю, ты прекрасно знаешь, как много это значит. Удачи тебе, Илья сын Иванович.

– Агафья, поначалу я сомневался отдавать её вам или нет, но сейчас я вижу, что ни на капельку не ошибся. Берегите её, вы втроем заслужили быть семьёй.

Агафья слегка поклонилась Илье и ушла в дом присматривать за Василисой. Илья уже вскочил на Бурушку и был готов отправиться в путь, но он увидел как Жар-птица и Митрофан кое о чём говорили:

– Слушай, птица, расскажи, что с Боеславом-то?

– Мне жаль, Митрофан, но больше вы его не увидите.

– О нет… Как же так?

– Этот мир не принял его таким, какой он есть, вот и всё. Ещё раз повторюсь, что мне жаль, очень жаль. Я ведь должна же была что-то поменять, как-то предотвратить всё это, а в итоге, как дура, слепо шла по одной дороге, не задумываясь ни о чём… Не знаю… как-то слишком много меняется в последнее время. Я уже задумываюсь о своей жизни в целом. Что-то я точно делала неправильно

– Хм, раньше ты такого не говорила. Может, ты и вправду меняешься. А этот Илья, где ты его нашла? Он-то парень, кстати, ничего.

– Скажу так, помогаю ему найти свой путь. И в этот раз всё будет по-другому.

– Тогда не смею задерживать. Удачи, птица, не потеряй этого молодца.

– Обещаю, а вы берегите Василису.

– Как зеницу ока.

Домовой закрыл входную дверь, а красно-огненная Жар-птица направилась к Илье, и вместе они стали решать куда идти дальше, пока тёплый золотистый свет озарял их лица.

Глава 10: Надо бы кое-что утрясти.

Абаддон сидел в своём кабинете, будучи погружённым в работу. Каждый день сотни, а то и тысячи важных решений принимались с его участием. Иногда он вспоминал как раньше сражался в грандиозных битвах, странствовал по миру и никогда не сидел на месте. Теперь же, когда он заполучил власть, он по-настоящему понял, что удержать её гораздо труднее, и это не давало ему покоя. В последнее время он был будто сам не свой. Лишь недавно он смог принять, что всё ещё может что-то чувствовать, но Абаддону всё никак не удавалось найти решение одной из самых своих сложных проблем: обрести покой и смириться с вечностью, которая его ожидала. Когда он погружался в эти мысли, то работа проходила проще. Так и сейчас, он в одиночестве проводил время за работой, как вдруг почувствовал какое-то непреодолимое чувство чего-то могущественного и сильного, чего-то страшного… Он тут же понял, кто это был, ведь он знал только одно существо, которое обладало такой силой.

Чернобог стоял прямо напротив Абаддона, и последний тут же подскочил с места. Чернобог не спеша подошёл к окну, откуда открывался вид на весь город «Мрака» и жестом позвал Абаддона к себе. Тёмный воин хоть и сам был громадного роста, но только сейчас он увидел, что его повелитель гораздо выше его самого.

Абаддон подошёл к окну, а Чернобог молвил:

– Да, этот мир очень сильно изменился с тех пор, как я был здесь в последний раз. Ты хорошо потрудился.

– Всё на волю Тьмы, владыка.

– Оставь пустословие своим слугам. Мы оба прекрасно понимаем, что ты это делал в первую очередь для себя,