вида любитель запрещённой травки «Дохляк Пит», неприветливо буркнул:

― Явились, наконец… Я один тут должен задыхаться от вони? Тело пролежало на полу почти месяц. Запах стоял, сами понимаете ― приходится проветривать. Старик жил тихо, ни с кем не ссорился, соседи думали, он гостит «у родственников» ― торгует зельями в соседнем городишке. Правда, одна дура бубнит, что последний раз видела, как от Шаня выходил молодой налысо бритый мужчина… ― оба ― и ценитель «травки», и любитель вкусно поесть, дружно уставились на меня.

Вылезшая из двери с зажатым носом жирная клуша в засаленном платье с намотанным на голову шарфом сразу раскудахталась, тыча пальцем в сторону вновь прибывших:

― Вот же он, тот парень! Это он последним приходил к старику… убийца!

Я смерил её соответствующим ситуации взглядом, и она прикрыла рот ладонью, испуганно опустив голову:

― Тело там? ― как ни старался, голос предательски вздрагивал.

― Уже увезли… Ножевое ранение в сердце. Шань не мучился, умер мгновенно, убийца знал своё дело ― наверняка кто-то из клиентов. Эта шушера скора на расправу… Но тебе, Родж, придётся объясниться перед Лурком. Да, вот ещё что ― там, рядом с трупом есть надпись ― кровью, между прочим. Будете смотреть?

Я прикрыл рот и нос косынкой и первым вошёл в знакомую комнату. Всё было аккуратно убрано, никаких следов грабежа. Значит, приходили, чтобы убить… «Дохляк Пит» прав, у старика были все шансы покинуть этот мир именно так ― вокруг него постоянно крутилось одно отребье. Может, не сошлись в цене…

Подозрительные пятна помощник следователя обвёл мелом, чтобы не потерять, ведь на затоптанном полу их почти не было видно, к тому же, кровь давно впиталась в дерево. Пришлось взять стоявший на столе зажжённый фонарь Пита и, присев на корточки, смотреть…

Когда неровные закорючки, наконец, сложились в имя «Эрик», в висках застучало ― меня накрыло воспоминание, обрушив на голову сплетавшиеся в негромкий гул разнообразные звуки портового трактира. Нестройные, пытавшиеся одновременно петь и браниться голоса, звонкая ругань подавальщиц, визгливый хохот местных шлюх ― и среди всего этого хаоса ― я, медленно потягивающий тёплое, отдающее пряностями пиво. Внезапный, почти неощутимый укол чего-то острого под ребро и шёпот над ухом:

― За Эрика, сволочь…

Остин подхватил напарника под руку и потянул вверх, помогая встать. Его широкая физиономия выглядела не на шутку озабоченной:

― Тебе плохо, Дасти? Пойдём, как его, на воздух, ишь побелел…

На улице голова перестала кружиться, и я сорвал косынку, вытирая ею пот со лба:

― Поехали назад, из дома ничего не взяли… Ты прав, это кто-то из недовольных клиентов. Гиблое дело, концов не найти…

Толстяк кивнул, быстро вскинув обманчиво спокойные маленькие глазки:

― Кто такой этот Эрик, Дасти? Ты что-то знаешь… лучше сам расскажи обо всём Лурку, иначе он от тебя не отстанет.

Я похлопал его по плечу:

― Ты прав, придётся поговорить…

В кабинете Лурка пахло дорогим табаком, значит, пока меня не было, приходил кто-то из «особенных» горожан, возможно, от Губернатора. Сам начальник Третьего отделения с головой зарылся в бумаги и к появлению новичка отнёсся без энтузиазма:

― Что ещё? Слышал, ты был последним, кто навещал старика…

― Последним его видел убийца, а я приходил занять денег на похороны Дарси. И получил всё без вопросов ― он любил своего Вана…

Лурк поднял голову, окинув меня затуманенным взглядом:

― Допустим, а дальше?

Не дождавшись приглашения, я плюхнулся на стул, выложив историю про «Эрика». Он поморщился:

― И это всё? Не густо… Значит, не помнишь, кто это такой? Выходит, месть ― и Шань пострадал из-за твоих грешков. Жаль. Если это всё, убирайся. Даю тебе неделю ― разузнай про «Эрика» и моли бога, чтобы псих ещё кого-нибудь не убил. Кто к тебе ближе всего? Надо предупредить, чтобы остерегался…

Я усмехнулся:

― У меня нет ни друзей, ни родных. Самый близкий человек сейчас… это Вы, Лурк ― ни на шаг не отпускаете от себя беднягу Дасти.

Начальник вздохнул:

― Смешно… ну что ж, буду иметь ввиду. Всё, иди работай…

В голове царил сплошной бардак, и не только потому, что я винил себя в смерти старика ― к нераскрытым тайнам Дарси прибавился ещё и этот незнакомый Эрик. Понятно, что зацепиться тут было не за что, и как бы Лурк ни орал на меня, это ничего не меняло.

Я вышел в начинавший расцветать осенними красками запущенный парк возле здания Тайного Сыска, неторопливо меряя шагами садовую дорожку, когда увидел на скамейке задумчиво грызущего пирожок Остина.

Молча опустился рядом и тут же был одарен румяным, ароматным творением рук его хлебосольной жены:

― Угощайся, Дасти, это с яблоками, как ты любишь…

Благодарно принял подарок, только сейчас вспомнив, что забыл сегодня позавтракать:

― Кажется, раньше мы с Дарси по утрам пили горячие напитки со взбитыми сливками и пирожными из маленькой уютной пекарни на углу. Он рассказывал, что мне особенно нравилась… чёрт, хватит думать о ерунде, Родж, возьмись, наконец, за ум…

Остин толкнул в бок, протягивая ещё один пирожок, и я послушно откусил от него, глупо улыбаясь:

― Решил подкормить «забывчивого придурка», или тебе что-то надо?

Новый напарник кивнул, попросив достать разрешение на поселение в городе очередного родственника жены, и тут же получил моё согласие. Именно в этот момент в больной голове и родилась безумная идея:

― Слышь, Ости, а что стало с тем «магом», что заправлял в клубе «Заблудшая душа», как же его звали…

Большой во всех смыслах любитель мучного проглотил слишком крупный кусок пирога и хрипло закашлялся:

― До чего же вкусно, мм… наверняка скоро лопну от обжорства… Ты про господина, как его, Адама Чадински? Да кто знает… После того, как приказом Губернатора клуб временно закрыли, этот субчик сидит безвылазно в своём доме ― вроде открыл частный приём. Дорого берёт, зараза-предсказатель… А что, считаешь, он может быть причастен