Хотя приехать обещали не только Люси и Эстебан, но и еще несколько школьных друзей, бракосочетание все-таки отмечалось в самом узком кругу. Весь день хмурое грозовое небо дразнило влюбленных, которые, произнеся свои клятвы, были вынуждены довольствоваться ветром и весьма необычным светом на улице. Маноль взялся сфотографировать собравшихся, выстроив их на ступенях мэрии. Все много и долго танцевали, а угощений получилось даже с избытком, так как многие приглашенные не приехали.

– Как дела у моего папочки? – в середине вечера осведомилась запыхавшаяся Кьяра, которой постоянно приходилось танцевать то с одним, то с другим.

Растроганно улыбавшийся Жозеф с удовольствием позволил дочери обнять себя.

– Оно сидит на тебе как влитое…

– Думаешь, ей бы это понравилось?

– Что ты надела ее платье? Я уверен. И этот ваш бред с грозой, он бы очень ее повеселил!

– Мы, похоже, промахнулись.

– Вечер еще не закончился! Ступай, дорогая, веселись! А я пойду забалтывать твою свекровь.

И только в конце трапезы, когда начали разрезать впопыхах заказанный многоярусный торт, стал накрапывать дождь, а ветер превратился в нечто напоминающее шквальные порывы. Прогремел гром – и Кьяра с Максом кинулись вон из зала. Из предосторожности свет и музыку выключили, и все гости в благоговейном молчании выстроились под портиком здания. Перед ними расстилалось широкое поле, в просветы между тучами мелькала луна. Вскоре жаркие зигзаги испещрили чернильное небо. Новобрачные прижались друг к другу, счастливые, что их союз заключен при самых благоприятных обстоятельствах. Даже Роза, в конце концов переставшая дуться, признала, что эта атмосфера и это зрелище были чем-то необычайным. Когда дождь поутих и можно было рискнуть выйти на воздух, Кьяра увлекла Макса в поле.

– А как же платье твоей матери? – забеспокоился он.

– Не думаю, что оно еще раз понадобится.

– Резонно…

– В результате ты, похоже, сдержал слово.

– Я желаю нам тысячи гроз, Кьяра.

11

Нью-Йорк

Макс и Кьяра терпеливо ждут в баре гостиницы. На крыше этого столь характерного для Манхэттена здания из красного кирпича расположена просторная терраса. Панорамный вид на город просто потрясающий. В этот час заведение наполняют не только туристы, но и немалое количество подвыпивших ньюйоркцев, решивших в завершение рабочего дня пропустить стаканчик с коллегами. Как ни приятно было слушать звучавшие фоном напевы Нины Симон, время назначенной встречи миновало уже полчаса назад, но долгожданный Эф-Икс все еще отсутствовал.

– Ты уверена, что он все понял? – не скрывает беспокойства Макс.

– Я отправила два сообщения, и они прочитаны! Что я еще могу сказать?

– Дай мне свой телефон, я позвоню ему.

– Подожди еще немного.

Макс подозрительно смотрит на Кьяру. Насмешливо приподнимает бровь.

– Я ошибаюсь или ты надеешься, что он нас продинамит?

– Должна признаться, меня это никоим образом не расстроило бы, – заявляет она, подзывая официанта, чтобы заказать себе еще один «Московский мул»[11].

– Ну что ж! По крайней мере, к тебе вернулась улыбка.

Кьяра пожимает плечами и шумно втягивает через соломинку последние капли из своего стакана.

– Надо признать, что бродить без всякой цели до чертиков приятно, – говорит Макс, откидываясь в широком уличном кресле.

– Почему мы раньше не догадались сюда приехать? – задумчиво бросает Кьяра, кивком поблагодарив официанта, который поменял им стаканы.

– Я только что подумал о том же, – отвечает Макс, переводя взгляд с одной высотки на другую.

– Нам следовало чаще уезжать вдвоем.

– Это упрек?

– Теперь уже не время для упреков, дорогой мой, – с улыбкой откликается она. – Просто мы должны были больше думать о нас как о паре. Уточняю, это относится и к тебе, и ко мне.

Кьяра задумывается, пытаясь вспомнить, ездили ли они куда-нибудь вдвоем. За исключением медового месяца в Шотландии, они всегда путешествовали с друзьями или с родными. Да, с годами они разучились думать о себе как о паре.

– Невозможно же делать все и сразу… И потом, отдых с семьей – это же было здорово, разве нет?

– Конечно, здорово.

– Знаешь, мне кажется, это хорошо, что мы можем разговаривать.

– Ты о чем?

– Должен признаться, я не был уверен, что период нашего сожительства пройдет так хорошо. Пусть даже мне и осточертело кантоваться в кабинете.

– Да брось ты! В кабинете имеется ванная и диван-кровать, какое там «кантоваться».

– Тебе легко говорить, сама ведь спишь в спальне!

– Бедный ты, бедный…

– Могу я задать тебе один вопрос?

Кьяра хмурится, не торопясь услышать вопрос, который так и так будет задан.

– Давай уж, не держи в себе.

– Ты злишься на меня за то, что я предложил обратиться к адвокату? Что первым решил положить этому конец?

– Вовсе нет! – с облегчением восклицает она, радуясь, что речь не пошла о чем-то другом. – Я бы и сама предложила то же самое через несколько недель.

– Правда? – восклицает вроде бы искренне удивленный Макс.

Кьяра заправляет прядь волос за ухо и оглядывается вокруг, словно ищет, что могло бы помочь ей не скатиться по скользкой дорожке, на которую она ступила.

– Макс… Так продолжаться не могло, и мы оба это знали.

– Ты хочешь сказать, что для тебя точка невозврата была уже пройдена?

Кьяра смотрит на здание вдали, подыскивая подходящие слова. Но в конце концов просто кивает.

– И могу я узнать, что было этой точкой?

– Макс… Начать с того, как классно, что мы можем говорить обо всем, а потом перейти к такого рода выяснениям – это верный путь к сведению счетов.

– Чепуха какая. Ладно уж, признавайся! Не заставляй себя упрашивать.

– Кажется, это он! Фотограф! – бросает она, кивая на стойку администратора. – И он вовсе не торопится!

Лет сорока, высокий и нескладный, пресловутый Эф-Икс действительно вальяжно заигрывает с официанткой, которая тоже с удовольствием флиртует. У него волосы средней длины, уложенные нарочито небрежно. Он производит впечатление человека, тщательно выбирающего одежду, чтобы придать себе требуемый богемный вид.

– Меня от него уже мутит, – замечает Макс.

– Нет, наоборот, он то что надо. Натуральное фуфло. Парень, недавно открывший свое агентство, опаздывает, даже не извинившись, а теперь, изволив наконец появиться, принимается кадрить девицу вместо того, чтобы помчаться прямо к нам. Вряд ли он окажется очень профессиональным, и меня это вполне устраивает.

– Ну и наглец, – констатирует Макс, когда Эф-Икс пристраивает свою задницу на барный стул. – Представляешь? Он берет у нее телефончик!

Пришлось подождать, пока официантку подзовут к какому-нибудь столу, чтобы фотограф соизволил поискать взглядом своих клиентов. Кьяра машет ему, привлекая его внимание, и тот направляется к ним, на ходу выделывая почтительные поклоны и прижав руку к сердцу, словно извиняясь.

– Великие боги… Ничего общего с обычными приятелями Маноля, – вздыхает Кьяра.

– Да уж, офигеть. Зато сможем немного повеселиться.

В этот момент Эф-Икс с грохотом ставит на пол большую сумку.

– Макс, Кьяра! Простите: Кьяра и Макс! Вы позволите? – спрашивает он, завладевая рукой Кьяры, чтобы запечатлеть на ней подобие чисто голливудского лобзания ручки. – Я so sorry[12], мне правда очень-очень жаль… Но я могу все объяснить: на меня свалилось срочное дело, понадобилось быстро вырезать лишнее из отснятого материала. Это была золотая свадьба, и во время полета на вертолете у виновников торжества случились, как бы сказать, проблемы с желудком. Тысяча извинений. Да, я Эф-Икс, к вашим услугам.

– Очень приятно, – откликается Кьяра, вытаращив глаза.

– Я так рад поработать с французами, вы просто представить себе не можете! Значит, ты сестра Маноля? Прости, я сразу на «ты», окей?

– Похоже на то, – бормочет Макс, вздевая бровь в твердой уверенности, что Кьяра сейчас закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Выпьем по бокальчику? Please, miss![13] Мне сухой мартини, как у Джеймса Бонда, – добавляет он с ужимкой, которую считает неотразимой. – Взболтать, а не смешивать, окей?

– Ладно, давайте, – сдается Кьяра, у которой не было возможности и слово вставить до того, как заказать им с Максом еще по коктейлю.

– Тут классно, действительно супер. Имеет смысл вернуться, идеальное место для date[14], – продолжает Эф-Икс, двусмысленно подмигнув. – Итак, мы остановились на том, что вы младшая сестра Маноля…

– Старшая сестра, если точнее.

– Поверить не могу,