– Все же нас здорово выручило то, что твой кабинет примыкает к спальне. Хочешь что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо. И с каких пор ты пьешь кофе?

– Хм, навскидку года два-три.

– Серьезно? А я и не заметил, надо же… С ума сойти.

Не говоря больше ни слова, Макс смотрит, как она пьет из маленькой чашечки.

– Я иду в ванную первой, раз ты никак не решишься, – говорит Кьяра.

С косметичкой под мышкой и пижамой в руке она молча проходит через комнату, и Макс вздрагивает, услышав, как поворачивается дверная защелка. Вот до чего они дошли – защищаются друг от друга, яростно оберегая свое личное пространство, которое раньше было общим. Теперь и он, как чуть раньше Кьяра, мечтает оказаться подальше отсюда или подальше от этого момента. Как минимум ему хотелось бы вычеркнуть из жизни этот ужин и предвестники сражения, которое грозит разразиться, если они позволят себе забыть про общую цель: сохранить хорошие, насколько возможно, отношения после разрыва. Поэтому, пока за стеной льется вода, Макс старается вернуть своим мыслям хоть толику объективности. Этим вечером он повел себя как дурак, но не столько из-за ревности, сколько из-за удара по самолюбию, который он получил, когда услышал, что какой-то австралиец делал Кьяре предложение. А еще из-за того, что его жена сознательно умолчала об этой «детали». И теперь Макс задается вопросом, выдержат ли они выбранный курс до финиша. И действительно ли возможно разойтись по-хорошему просто потому, что больше нет ни любви, ни общих интересов. А еще потому, что они стали другими, отличными от тех, кого когда-то свел тот грозовой день. И потому, что иногда обещания, данные на всю жизнь, нарушаются, а некоторые подробности из «личного дела» слишком значимы, чтобы их можно было положить под сукно, а то и похоронить.

Макс задается вопросом, не всколыхнула ли буря, налетевшая этим вечером, песок их пустыни, не обнажила ли зарытые в нем залежи оружия. Он все спрашивает и спрашивает себя, но его голова тяжелеет от коктейлей и вина, и к тому моменту, когда Кьяра освобождает ванную, он засыпает. Со включенным экраном.

15

Венсен

Поднаторевший в шахматах Сезар в пух и прах разбивает Анри. В третьей партии дед, воспользовавшись появлением собаки, даже решил смухлевать и поменять местами две пешки.

– Деда, со мной эти штучки не пройдут, я запомнил расположение фигур, – пресек его попытку Сезар.

– Раз такое дело, я научу тебя играть в покер, иначе это просто унизительно.

– В покер?! Класс!

– Анри, ты шутишь? – возмутилась Роза, заходя в комнату со сборником судоку в руке.

– Да ладно тебе… будто я предложил сводить его в стриптиз-клуб.

– Ага, известно, с чего все начинается и…

– Мне жутко хочется научиться играть в покер!

– Вот уж неудивительно, – проворчала Роза, усаживаясь рядом с внуком.

Анри отправился за колодой карт, в это время из гостиной вышел Маноль и пристроил свою дорожную сумку рядом с дверью.

– За мной заедет отец, он хочет, чтобы мы вместе выбрали новый телевизор.

– Мы всегда рады повидаться с Жозефом.

– А мне как-то непривычно жить с ним.

– Маноль больше любит у нас останавливаться, потому что тут веселее, чем у дедушки Жо, – заявил Сезар, глядя на деда, раздающего карты на журнальном столике.

– Но Жозеф будет этому рад. Партийку в покер, Маноль? – предложил Анри с широкой улыбкой.

– Нет, спасибо, я подожду, пока Сезар не набьет себе руку, чтобы потом ощипать его от карманных денег.

– Прелестный план, – усмехнулась Роза. – Итак, Маноль, по приезде ты обосновался здесь?

Фотограф с делано смущенным видом почесал затылок. Ох уж этот Маноль, вечно выглядевший лет на тридцать, – некоторым явно удается заключить пакт с божественными силами. Ох уж этот Маноль, никогда не думающий о возможных материальных проблемах, живущий одним днем при полной поддержке своих нанимателей и попустительстве семьи.

– Последний месяц да, если только не ночую у приятеля. Злоупотребляю гостеприимством Кьяры и Макса… Скажем так: поначалу я не мог решить, обосноваться ли в Париже или снова уехать куда-нибудь.

– А в результате возникла Кения, если я правильно поняла?

– Ну да… на несколько месяцев. Мне предлагали постоянную должность в редакции, но я отказался. Чувствую, что еще не готов погрязнуть в рутине.

Когда зазвонил его телефон, Маноль извинился и вышел в другую комнату. Роза смотрела ему вслед со странным выражением лица. Кьяра всегда оберегала младшего брата, который, казалось, не желал привязываться ни к чему и ни к кому: якобы на него так тяжело подействовала смерть матери. Конечно, Кьяра и сама много путешествовала, пока не встретила Макса, может, и брат ищет смысл жизни тем же способом, что и когда-то его сестра? Роза, воплощение приземленности и прагматизма, невольно подумала, что такое поведение никак нельзя назвать здоровым и конструктивным.

– Господи, у меня ощущение, что я говорю с малолеткой, – прошептала Роза мужу.

– Маноль любит свободу, – с весьма серьезным видом пояснил Сезар.

– Легко быть свободным, когда в перерыве между двумя отлучками живешь у сестры. Но это всего лишь мое мнение. Могу только сказать, что, если бы это был мой сын…

– Роза, пожалуйста, – проворчал Анри, ужаснувшийся мысли, что Маноль мог это услышать. – Займись лучше своим судоку.

Послышался стук в дверь. Три сильных удара.

– Деда Жо никогда не пользуется звонком, – воскликнул Сезар, вскакивая со стула.

На пороге появился невысокий седоватый мужчина с усами, Роза поспешила пригласить его присесть и выпить кофе.

– Спасибо, но я не задержусь: я хотел, чтобы Маноль помог мне выбрать кое-что из бытовой техники, я в этом разбираюсь не больше, чем в женской психологии.

– Вот как… – с понимающим видом отозвался Анри.

– Я бы на него особо не рассчитывала, – прокомментировала Роза, направляясь на кухню, откуда вышел Маноль.

– Привет, папа. Надо же, быстро ты обернулся!

– Я вырезал кое-какие статьи из журнала для покупателей, – объявил тот, доставая из кармана куртки несколько мятых листков.

– Думаю, как-нибудь разберемся…

Жозеф оглядел сад и стоящий там домик.

– Кстати, Анри, что там за история с этим участком?

Анри внезапно изменился в лице и тревожно огляделся вокруг.

– Я что-то не то ляпнул? – вполголоса осведомился Жозеф.

Роза просунула голову в дверь и бросила на мужа инквизиторский взгляд.

– Не смог удержаться, да?

– О чем вы говорите? – спросил Маноль, устраиваясь в кресле.

– В конечном счете это только вопрос времени… Мы предложили Кьяре и Максу купить часть их участка.

– Заднюю часть, ту, где домик, – с облегчением уточнил Анри.

– Да они не желают закончить свои дни в доме престарелых! – развеселился Жозеф.

– Скажем так: мы хотим обосноваться поближе к детям, а перспектива строительства не самая привлекательная по сравнению с ремонтными работами и обновлением какого-нибудь домика.

– Нам нужно что-то одноэтажное, – добавил Анри.

– Это будет классно! – бросил Сезар.

– И устроит всех! – воодушевилась Роза, улыбаясь внуку.

– Я не знал, – заявил Маноль, не скрывая удивления.

– У нас появилась эта мысль, потому что Макс раздумывал, не продать ли часть участка, – начал оправдываться Анри.

– И потом, Кьяра все больше в разъездах…

– Следует признать, что ее дело чертовски быстро идет в гору, – не без гордости подчеркнул Жозеф.

– Ладно… С покером дело дохлое, если я правильно понял, – фыркнул Сезар, глядя на разбросанные по столику карты. – Пойду поиграю с Чарли в саду.

– Продолжим с картами чуть позже, старина, обещаю, – ответил ему дедушка.

Все четверо молча смотрели, как мальчик натягивает кроссовки и уходит на террасу.

– К тому же сады сообщаются, так что они ничего не потеряют в площади.

– Понимаю, понимаю, – тихо протянул Маноль, стараясь не показать, что он на самом деле об этом думает.

– В итоге получается обоюдовыгодно, – иронично добавил Жозеф, кивая. – Если у вас есть гостевая комната, тогда я бронирую себе место в этом вашем доме престарелых, вот!

– То есть…

– Я пошутил, Роза. Я пошутил, – уточнил Жозеф с ухмылкой.

Однако он отнюдь не корил себя за разыгравшееся чувство юмора. Он жил один уже много лет, и хотя часто бывал в семье дочери и ни за что на свете не пожелал бы жить рядом с ней, сама мысль, что сваты, находящиеся