class="p1">– А я бы на это сказал…

– Как всегда, ничего конструктивного.

– Ну вот, началось, – сдался Анри, выходя из кухни.

Лу сбежала по лестнице с рюкзаком за спиной.

– Все в порядке, бабуля? – спросила она скорее формально, чем действительно желая получить ответ.

– Все отлично, дорогая. Ты уверена, что ничего не забыла?

– Я в любом случае заеду в среду, у меня урок музыки.

– Хорошо, тебе виднее.

– Ты чем-то недовольна?

– Твоя бабушка представляла себе эту неделю по-другому, но ты не беспокойся, – пояснил вновь появившийся Анри.

– Вовсе нет! – возразила Роза.

Лу подошла к бабушке и ласково ее обняла.

– О, бабуля, мне так жаль. Но Анна предложила провести эту неделю у них, и мне жутко захотелось! Но если ты настаиваешь, я могу остаться…

Роза посмотрела на внучку таким взглядом, какой бывает у щенка, которого сначала пообещали взять в любящую семью, а потом передумали.

– Нет, нет. Не будем опять что-то менять.

– И потом, я думаю, что Поль и Иза будут звать нас в гости, чтобы вместе смотреть видеозаписи из Нью-Йорка! Погодите… там, кажется, кто-то сигналил?

– Именно, дорогая! Не заставляй Поля ждать! – решительно заявил Анри.

Девочка расцеловала дедушку с бабушкой и побежала вон из дома так быстро, что те за ней не поспевали. Припарковавшись у гаража, Поль терпеливо дожидался ее в своем седане. Из окна машины он приветственно помахал Розе и Анри. Анна сидела на пассажирском месте рядом с отцом, Лу забралась на заднее сиденье.

– Мог бы хоть выйти с нами поздороваться, – проворчала Роза.

– Кончай дуться. Они собрались в кино и торопятся.

– Ну да…

– Неделя у подружки куда интереснее, чем неделя c двумя дряхлыми стариками, – пошутил дедушка, обнимая жену за плечи.

– Говори за себя, Анри, говори за себя!

– А! Я все-таки заставил тебя улыбнуться!

– Что ж, пусть старик накроет на стол, пока его старуха приготовит обед!

Сорок пять лет брака, сорок пять лет пикировки. Анри для вида всегда ворчит, но он почувствовал бы себя решительно выбитым из колеи, если бы его женушка Роза оставалась веселой и милой с утра до вечера. Способ общения, который установился за долгие годы и в конечном счете устраивал обоих. Когда они уже направлялись к кухне, со второго этажа донесся глухой ритмичный шум. Мощный приглушенный звук, и достаточно устрашающий.

– Я думала, что Сезар в саду вместе с собакой.

– Они там и есть, – подтвердил Анри, кивая на окно.

– Поднимись и посмотри!

Они несколько секунд помолчали. Удары на некоторое время умолкли, потом возобновились с новой силой, заставив их замереть на месте.

– Говорю же, поднимись! И возьми это, – добавила Роза, приходя в себя и протягивая мужу кастрюлю.

– Ты действительно думаешь, что я смогу этим нейтрализовать злоумышленника?

– Что вы делаете? – поинтересовался вернувшийся из сада Сезар.

– Ничего, ничего, – заверил Анри, не желая пугать внука.

– Там наверху какой-то шум, а твоя сестра уже уехала! – задохнулась Роза, всегда от беспокойства терявшая самоконтроль.

– А, так это, наверно, Маноль! После возвращения из поездки он часто ночует у нас.

– Вот еще новости, – разозлилась Роза, тяжело опускаясь на стул.

– Ты же так переживала, что на твоем попечении остался один ребенок вместо двоих, и вот тебе как по волшебству даруется второй!

– Кьяра ничего нам об этом не говорила!

– Но чем он там наверху занимается? – не сдержал любопытства Анри.

– Качается! Вы бы посмотрели, какие у него мускулы, он держит планку восемь минут.

– Что еще за планка такая?

– Это упражнение для развития мышц торса. Вот я держу планку три минуты. Говорят, для моего возраста это неплохо. Маноль! – заорал Сезар.

Грохот стучащих о пол гантелей сразу стих – и раздался голос Маноля:

– Что?

– Тут дедушка с бабушкой! Ты их перепугал!

– Не кричи ты так! – взорвалась Роза. – И потом, не так уж мы испугались…

– И все же чуть не огрели его сковородкой, – развеселился Сезар.

– Это кастрюля, – внес поправку Анри. – Только не говори своему дяде.

Маноль уже стоял внизу лестницы, в одних тренировочных штанах, с голым атлетичным торсом, покрытым потом.

– Здравствуйте, Роза, привет, Анри, обнимать не буду, я весь мокрый. Чего мне не говорить?

– Они не знали, что ты наверху! Деда был готов врезать тебе сковородкой.

– Кастрюлей!

– Мы просто не знали, что ты будешь здесь на этой неделе, – добавил Анри. – Кьяра и Макс нам не сказали. Но нет никаких проблем!

– Простите, пожалуйста, если я вас напугал. Я недавно проснулся, и до меня не сразу дошло, что вы должны были приехать этим утром. Макс и Кьяра уже приземлились?

– Да, полный порядок. Я получила сообщение от Макса.

– Ладно, я пошел в душ и больше вас не побеспокою. Какое-то время поживу у отца.

– Правда? – удивилась Роза. – У Жозефа? Но ты можешь остаться!

– Ну вот… – вздохнул Сезар, разочарованный тем, что ему не придется наблюдать за совместным проживанием родственников, которое обещало стать эпическим.

– Очень любезно с вашей стороны, но я воспользуюсь этой ситуацией, чтобы немного побыть с отцом. Я и так немало времени кантуюсь в этом доме! Увидимся у Поля с Изой на просмотре видео?

– Да, насколько я поняла, они что-то организуют, – сказала Роза.

Когда Маноль исчез на втором этаже, а Сезар уткнулся в телевизор в гостиной, Роза закрылась с мужем в кухне. Яростно схватив одной рукой пачку макарон, а другой – кастрюлю, она что-то прошипела сквозь зубы. Анри поглядывал на нее краем глаза: он выучил жену назубок и понимал, что ту что-то гложет.

– Что происходит, моя милая?

– А то и происходит, что я подготовила давешний праздник-сюрприз, а нас даже не пригласили посмотреть видео.

– Ну что ты… Изабелла, конечно же, предупредит нас! А ты чего ожидала? Пригласительной открытки?

– Тебе лишь бы сразу поразглагольствовать… Но я все думаю: может, в тот праздничный вечер я слишком много на себя взяла? – призналась Роза, вопросительно глядя на мужа в надежде прочесть отрицание в его глазах.

Тот предпочел уклониться от ответа и нежно поцеловал ее в щечку.

14

Нью-Йорк

В молчании, достойном кафедрального собора, Макс и Кьяра возвращаются в роскошный гостиничный номер, погруженный в темноту. Только огни никогда не спящего города вырисовывают фантасмагорические формы на обтянутых узорной тканью стенах. В иных обстоятельствах все это настраивало бы на романтический лад. Однако ни у Кьяры, ни у Макса не было настроения даже заказать десерт – чизкейк или что-то еще из меню, – не говоря уже о дижестиве.

Кьяра кладет свою сумочку на маленький письменный стол так сдержанно, что становится ясно: она предпочла бы исчезнуть, чем находиться здесь, в этом городе, в этом месте, рядом с тем, кто вскоре перестанет быть ее половинкой.

– Так странно снова делить одну спальню. Ну, какую сторону ты выбираешь? – спрашивает Макс.

– Все равно… пусть будет эта, ближе к ванной.

– Идет.

– Можно раздвинуть кровати, там в шкафу есть еще одно одеяло.

– Учитывая размеры постели, я не покушусь на твое пространство, можешь не беспокоиться.

– Уймись, Макс. Не делай из меня истеричку, я просто предложила раздвинуть кровати.

Макс досадливо разводит руками. Разумеется, сейчас они спят в разных комнатах, но столько лет они делили ложе, чем бы оно ни было – односпальной, двуспальной или кинг-сайз-кроватью, полкой в вагоне поезда или туристической палаткой, – что предложение Кьяры кажется ему просто смешным.

– Если тебе только этого недостает для полного удовлетворения…

– При чем тут мое удовлетворение? Я всего лишь не хочу получить тычок локтем в голову или оказаться на рассвете без одеяла и совершенно промерзшей.

Ничего не ответив, Макс начинает освобождать пространство между кроватями, сдвинутыми персоналом гостиницы. Заодно он распахивает дверцы шкафа и извлекает оттуда запасное одеяло.

– Мадам, все готово.

– Отлично, спасибо. Честно говоря, я уже выяснила на ресепшен, что других свободных номеров нет.

– Ты спрашивала?

– Так было бы удобнее…

Не сказав ни слова, Макс растягивается на своей кровати и включает телевизор, Кьяра же запускает кофемашину и готовит себе кофе без кофеина.

– О нет, только не телевизор, пожалуйста! Сразу после возвращения мне предстоит поездка в Лондон, и я должна быть в форме. А ты заснешь с включенным экраном – знакомая история.

Макс испускает глубокий вздох, взбивая подушку.

– Я уже почти