— Ice King, — прочитал Суржиков табличку на клумбе, и поглядел на цветок с уважением. — Блондинка, значит. «Все женщины, как розы: день настанет — Цветок распустится и вмиг увянет».

— Получается, у нас две возможности: внезапное исчезновение господина Тропина или связано с блондинкой, которую садовник так поэтично сравнил с нарциссом, или не связано, — задумчиво сказал Суржиков, когда они остались вдвоём.

Алекс фыркнул:

— Влад, какова вероятность, что ты, идя по улице, встретишь динозавра? Пятьдесят процентов — либо да, либо нет!

— Смешно, — без улыбки ответил помощник. — Этот анекдот я тоже знаю. Ты считаешь, что девушка ни при чём?

— Не знаю. Старик не помнит времени, когда он её видел, помнит только, что это было перед обедом. То есть, незадолго до полудня, так что вроде бы по времени совпадает. Попасть сюда, в сад, посетители могут либо из здания клиники, и об этом сейчас пойду спрашивать я…

— Или через кассу, — подхватил Владимир.

— Именно. И к кассиру пойдёшь ты.

Мужчины разошлись в разные стороны. Садовник, наблюдавший за ними из-за куста спиреи, покачал головой и отправился подкармливать капризную рассаду душистого горошка.

Как ни старалась прелестная девушка, секретарь мэтра Виталиона, но вспомнить блондинку, выходившую в сад два дня назад, всё же не смогла.

— Понимаете, — сказала она, чуть не плача, — ваша знакомая могла ведь быть и не у самого мэтра. На втором этаже у нас знаменитый маг-косметолог принимает, может быть, к нему приходили, я же туда заглянуть не могу!

Алекс молча кивнул на экраны, где отражались все холлы, приёмные и коридоры здания.

— А-а-а… я туда и не смотрю! Это охрана, у них спросите, вот правда! Первый этаж, комната двадцать восемь, глава охраны господин Киреев!

На всякий случай Верещагин посмотрел на девушку сурово и отправился искать неведомого пока господина Киреева.

Суржикову повезло чуть больше. Или не чуть, это с какой стороны смотреть…

В очередь к кассе никто не стоял, посетить сад непрерывного цветения не жаждал, и кассирша занималась своим делом. А именно — читала книжку карманного формата в мягкой обложке, на которой пара полуголых мускулистых красавцев стояла за спиной девицы совершенно несомненного вида, для разнообразия — в кринолине. Приятно улыбнувшись, бывший актёр произнёс:

— «Вот видишь ты, не мы одни несчастны, И на огромном мировом театре Есть много грустных пьес, грустней, чем та, Что здесь играем мы!»…

— А? — женщина подняла от страницы затуманенные глаза.

— Вы так сопереживаете героям! — с сочувствием сказал Суржиков. — Как радостно мне видеть столь чувствительную натуру!

— Она ушла, — всхлипнула женщина. — Одна, в лес, навстречу вражескому войску! А он за ней не пошёл…

«Мне всегда казалось, что войско в лесу называется в лучшем случае партизанами. А в худшем — просто бандитами…» — промелькнуло в голове у Владимира, но усилием воли он сдержался и сохранил сочувствующую мину.

— Я посоветую сестре почитать эту книгу, — сказал он. — Позволите, я запишу название?

Энергично высморкавшись, кассирша спросила уже вполне нормальным голосом:

— Вы что-то хотели?

— Да, сударыня. Видите ли, я разыскиваю девушку, блондинку, которая точно была здесь два дня назад, двадцать шестого апреля, в первой половине дня. Может быть, по счастливой случайности вы её запомнили?

— Блонда крашеная, что ли? Серая мини-юбка, красный кардиган, духи… прошлогодний аромат от Живанши. Была такая.

— А уходила она одна?

— Уходила одна, но прямо следом за ней отправился мужчина, такой… в годах, но ещё орёл. Он, как видно, из клиники появился, потому что билет у меня не покупал.

— А девушка?

— Она с улицы пришла, так что билет брала. Платила наличными.

Суржиков тяжело вздохнул.

— Наличными… Значит, никак её не отследить, эх…

— Что, дочка какой-нибудь шишки? Или… — тут рот кассирши приоткрылся сам собой, и она ахнула: — Международная авантюристка, да? Погоди… Дай сообразить. Ну точно! Она в экипаже подъехала! Серый кожаный верх, белый корпус. Только её высадили и уехали, ждать не стали…

— А когда уходила?

— Пешком пошла, в сторону бульвара.

— Одна, или вместе с тем солидным?

— Не видела… — с сожалением ответила женщина. — Врать не буду.

— Ну что же, — Алекс неторопливо пошёл по дорожке к дверям клиники. — Кажется, пока мы выжали отсюда всё, что можно было предположить. До встречи с новым директором ботанического сада у нас полтора часа, так что успеем забежать домой перекусить, заодно и познакомишься с моими… домашними.

— Угу, — Суржиков о чём-то напряжённо думал. — Погоди минуту!

Он быстро прошёл по дорожке куда-то вглубь, и Алекс увидел, что там склонился над клумбой старый садовник. Владимир что-то сказал тому и протянул белую карточку. Садовник пожал плечами, но бумажку сунул куда-то в недра куртки.

— Вдруг что-то ещё вспомнит, — пояснил вернувшийся помощник.

— Откуда ты взял визитку?

— Ты же и дал, когда знакомились, — пожал плечами Суржиков. — Кстати, у меня коммуникатора нет, надо бы купить. Выдашь денег в счет аванса?

— Выдам. И коммуникатор я тебе найду, у меня есть запасной.

Ходить за покупками с домовым на плече оказалось весьма интересно. Тяжеловато, потому что Аркадий Феофилактович был весьма увесист, но интересно. И безусловно полезно.

Софья истратила втрое меньше, чем если бы всё то же самое покупала в одиночестве, узнала, почему не следует брать телятину в магазине Курникова, какой чай лучший у Перлова, и к какому продавцу следует идти за творогом, молоком и сметаной на рынке, что на Цветном бульваре. А уж о возможности заказать доставку всего купленного она и вообще только читала, и то в сказках.

Не удержавшись, она завернула на рынке в ряды с рассадой, и теперь всё-таки возвращалась домой с сумкой, как ни уговаривал её Аркадий.

Домой. Странное дело, вот так безоговорочно она прикипела к этому зданию красного кирпича, что никак иначе и назвать его не может — только домом. И где-то внутри, между диафрагмой и печенью, возникает странное тепло, будто бы именно там и прячется душа. Глупости, верно ведь?

Расспросив Аркадия, она нашла в кладовке небольшую лопатку и вышла во двор. Крохотный клочок земли узкой полоской шёл от Селивёрстова переулка вдоль дома, за ним становясь чуть более широким газоном. «Метра три шириной, может, четыре» — прикинула Софья и острым краем лопатки начала рисовать по слежавшемуся грунту очертания будущих грядок.

— Копать, что ли, будешь? — спросил из-за спины Аркадий. — Так может тогда парня твоего позвать, работа-то тяжёлая, тут лет сто ничего не росло, кроме сорной травы.