селились главным образом в восточной его части, в квартале Карх. Обычно они собирались для совместных молитв и бесед в мечети Бараса. Видимо, эти сборища носили такой опасный для властей характер, что около 925 г. мечеть была разрушена по приказу халифа.

Почетом среди мусульман пользовались потомки остальных троих праведных халифов — Абу Бакра, Омара и Османа, хотя, конечно, они не обладали теми привилегиями, что Хашимиты. Весьма знатными считались также и потомки первых мусульман — сподвижников основателя ислама Мухаммада. К этой социальной группе принадлежал и Масуди. Совершенно неясно, каково было имущественное положение его отца и род его занятий. Судя по тому, что Масуди практически ничего не пишет о состоянии торговли в Багдаде, а сведения о торговых делах в других местах, которые он посетил за время своих долгих странствий, весьма отрывочны, он не принадлежал к торговому сословию. Возможно, что наш автор происходил из семьи потомственных ученых и приобретенная им широкая образованность являлась не только плодом его личных усилий, но и проявлением семейных традиций.

Говоря о населении Багдада времен Масуди, нельзя не сказать о том, что значительную его часть составляли невольники. Рабами обладали представители всех религий, проживавшие в Халифате, — и мусульмане, и иудеи, и христиане. Рабов доставляли в столицу с невольничьих рынков Северной Африки, Египта и Йемена караванами вместе с золотом и другими драгоценными товарами. Невольниками были как чернокожие африканцы, так и белые. Имелось также значительное количество рабов-тюрок, которые использовались в качестве халифской гвардии. Белокожие рабы ценились дороже, чем чернокожие. Из белокожих самыми лучшими считались рабы славянского происхождения. Славяне попадали в Халифат обычно двумя путями — либо через Поволжье, либо по Средиземному морю из Германии, Испании и Прованса. Из Руси, Польши, Чехии и других славянских земель невольников в Германию доставляли купцы, проживавшие в городах восточной Саксонии.

В Багдаде и других крупных городах Халифата невольников использовали главным образом в качестве домашних слуг, нянек, поваров и домоправителей. Имелось также значительное количество рабов, владевших каким-либо ремеслом. Такой раб должен был выплачивать своему господину определенную сумму ежедневно в качестве оброка. По сообщению Масуди, таким невольником-портным был известный впоследствии, во время правления Харуна ар-Рашида музыкант и поэт Мискин ал-Мадани. Ежедневно он должен был платить своему хозяину два дирхама. Раб-ремесленник мог со временем выкупить себя у хозяина в рассрочку. Многие девицы также были рабынями. Обученные пению и музыке девушки стоили особенно дорого. Например, в начале X в. за одну такую невольницу давали в Багдаде 13 тыс. золотых монет — динаров. Рабство считалось в эпоху Масуди, да и много позже, вполне естественным явлением. Поэтому ни наш автор, ни другие арабо-мусульманские писатели ни единым словом не высказывают возмущения по этому поводу. Наоборот, арабо-мусульманские авторы гордятся «гуманным характером» рабства при исламе — ведь, согласно шариату, рабов запрещалось бить и считалось богоугодным делом давать рабам по мере возможности вольную. Однако надо ли говорить о том, что эти благочестивые установления далеко не всегда воплощались в реальной действительности.

Помимо торговцев, ремесленников, знати, лиц, связанных с отправлением мусульманского религиозного культа, и рабов, имелось много людей без определенных занятий, люмпенов — бродяг, нищих, воров — одним словом, тех, кого принято называть городским дном. Эти люди не имели не только постоянной работы, но также и постоянного жилья. Днем они шатались по базарам, улицам, переулкам и площадям Багдада, попрошайничали, завязывали драки, воровали. По ночам же они ютились в жалких шалашах, в банях, а то и просто под открытым небом. Среди багдадских бродяг и воров были настоящие виртуозы жульничества и обмана. С одним из них читатель познакомился, когда мы рассказывали о жестоком халифе Мутадиде.

Масуди приводит другой случай, который произошел во время триумфального шествия, устроенного в Багдаде тем же халифом по случаю захвата в плен одного мятежника. На улицах собрались толпы народа. Особенно много людей было на мосту через Тигр, отчего его опоры не выдержали и подломились. Обломки моста, а также люди, бывшие на нем, упали на проходивший по реке корабль, на котором плыло много багдадцев, любовавшихся праздником. Погибло более тысячи человек. Утопленников стали вытаскивать из Тигра баграми, и среди прочих извлекли труп мальчика в богатой одежде, украшенной драгоценными камнями. Некий почтенного вида старец принялся громко причитать, говоря, что утонувший мальчик — его сын. Старику отдали тело ребенка; наняв осла и положив на него утопленника, он удалился, все так же громко стеная. Вскоре прибежал некий богатый купец по имени Йасар; ему сообщили о том, что из Тигра вынули тело богато одетого мальчика, и несчастный купец узнал в нем по описанию своего сына. Однако ни утонувшего мальчика, ни благообразного старика, который увез труп ребенка на осле, у берега реки и в помине не было. Выяснилось, что седобородый старик был знаменитым на всю столицу вором, который польстился на богатую одежду и драгоценные украшения погибшего купеческого сына и ловко сыграл на сочувствии толпы багдадцев родительскому горю.

В другой раз этот авантюрист вооружился киркой, взял пустой кувшин, оделся в лохмотья и отправился к дому одного богатого вельможи. У ворот дома было расположено несколько лавочек, где продавалась всякая всячина. Мошенник принялся колотить киркой по стенам и дверям лавок, нанося им этим немалый урон. Сбежался весь квартал, вышел и сам хозяин богатого дома. А оборванный старик все бил и бил киркой по стенам лавок. Вельможа спросил старика, зачем он поступает таким образом и кто ему повелел это делать. Оборванец ответил, что рушит лавки по повелению хозяина дома. Тогда все собравшиеся закричали, что хозяин дома перед ним и что он ничего подобного не приказывал. Старик же подошел к своему кувшину, стоявшему поодаль, и показал жестами, будто он прячет туда свою одежду. Тогда собравшиеся единогласно решили, что нищего безумца, наверное, обманул кто-нибудь из соседей судьи, украв у него одежду. Прослезившийся судья спросил мнимого сумасшедшего, что у него пропало. Тот ответил: «Рубаха, что я вчера купил, покрывало для дома да шальвары». Это признание еще больше разжалобило всех собравшихся. Они насыпали старику целый кувшин золотых и серебряных монет, а судья подарил ему богатую одежду и дал еще денег от себя лично. Вскоре «нищий» исчез и больше уже не появлялся в том квартале. Масуди также сообщает, что в молодости этот знаменитый вор на спор похитил из собственного дома одного придворного врача и принес его халифу Мутаваккилу в сундуке.

В Багдаде, как и в других арабо-мусульманских городах, существовала даже особая организация аййаров («оборванцев»). Члены этой