Я сама ее видела… Пусть даже во сне… Он, этот мужчина изснов, дарил мне цветы — полевые и самые изысканные. Он готовил мне завтраки. Иэти завтраки были такими же разными, как и мой мужчина… По вечерам мы сиделипри свечах, слушали классическую музыку и беспрестанно любили, согревая другдруга не только телами, но и истосковавшимися душами. У нас не было запретов влюбви и в ее неземных наслаждениях. У нас была любовь без границ. И опять этоспокойствие. Умиротворенное и такое долгожданное…

Мой мужчина из снов баловал меня, как маленькое дитя, иделал мне подарки, такие же разные, каким он умел быть сам. Я смотрела на негоглазами, полными слез, и трепетно думала о том, как же долго я его искала. Какдолго… Ошибалась, падала, разочаровывалась, но все же вставала с колен ипродолжала поиски. Наверно, это был грустный сон… Грустный оттого, что я нашлалюбовь не в реальной жизни, как мечтала, а в своих снах.

А это значит, что мой мужчина придуманный и я даже не знаю,существует ли он в реальной жизни… Но он нежно обнимал мои плечи, пристальносмотрел мне в глаза и обещал вечную любовь и такое же вечное счастье. А язакрывала глаза, на которых виднелись слезинки, улыбалась и думала о том, чтотеперь мне не страшно жить, потому что я не одна, потому что нас двое… А двоимлегче победить неудачи и справиться со всеми жизненными неурядицами…

Бог мой, какое спокойствие… Неужели бывает такоеспокойствие, когда ты не один?! Когда вас двое… Такого не было даже с Денисом.Странно, но именно во сне я задумалась о том, люблю ли я его по-настоящему. Да,я наслаждалась его близостью, была ему благодарна за то, что он меня понимает ибоготворит, переживала, ревновала, но никогда не была с ним спокойна. Никогда…Чего-то не хватало. Не хватало огня в душе, который бы мог гореть и не давалугаснуть чувствам.

Проснувшись, я потерла заспанные глаза и чуть было нерасплакалась оттого, что не смогла остаться в том сне. Мне захотелось вернутьсяобратно, вновь стать слабой, чтобы почувствовать силу находящегося рядом сомной мужчины. Я не знаю, как его зовут, кто он и чем занимается. Я твердо зналаодно — он Мой Мужчина, он послан мне господом богом, чтобы я обрела душевноеравновесие. Как жаль, что мы нашли друг друга только во сне… Наверно, кому-тотам, наверху, хочется, чтобы люди страдали, потому что мы очищаемся толькочерез наши страдания. Но у нас слишком много грехов.

Слишком много. Наверно, именно поэтому мы постоянно злимкого-то наверху и он посылает нам постоянные страдания, а светлые, долгожданныеминуты дарит только во снах.

И все же Денис настоящий, а тот мужчина из снов просто плодмоей бурной болезненной, ночной фантазии. И все же, господи, как хочетсязаснуть и не просыпаться долго-долго… Как хочется…

Встав с кровати, я подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение.Усталое, изможденное лицо с какой-то серой отечностью под глазами. Пересохшиегубы… Видок еще тот!

В этот момент дверь распахнулась и на пороге «моей» комнатыпоявился урод. В своих до безобразия неказистых руках он держал объемный пакет,а его расплывшаяся заячья губа говорила о том, что он улыбается.

— При-вет, — пропел он скрипучим голосом и поставил пакет напол.

Я не ответила и слегка попятилась к стене.

— Это те-бе.

— Что это?

— Тут очень кра-си-вые вещи. В них ты будешь выглядеть каккоро-ле-ва.

Посмотрев на стоящий на полу пакет недовольным взглядом, ясудорожно затрясла головой и замахала руками:

— Мне ничего не надо. Вообще ничего. Ни вещей, ни этогосумасшедшего дома и уж тем более такого урода, как ты. Я хочу домой!

— Зачем?

— Зачем хотят домой?! Наверно, затем, что все нормальныелюди живут в своих собственных домах. — Я немного помолчала, а затем произнеслауже более тихим голосом:

— Я говорю про нормальных людей… А тут одни ненормальные.

— Тебе тут понравится.

— С чего ты взял?! Что мне вообще может тут понравиться?!Неужели человеку может понравиться в дурдоме?! Когда меня найдут, вас всехобязательно сдадут в психиатрическую больницу на принудительное лечение!

Возможно, мои слова произвели на Лешика должное впечатление— он стал проявлять признаки беспокойства: сделал еще более устрашающуюгримасу, правда, страшнее было уже некуда, и стал с нарастающей интенсивностьюраскачивать головой. Признаться, интенсивность была столь велика, что я сталаопасаться за его шейные позвонки, на которых держался здоровенный горб.

— Что ты раскачиваешься, как идиот?! А впрочем, ты и такидиот! Мне вообще странно, что ты понимаешь человеческую речь.

Я понимала, что перегибаю палку, что мои высказывания могутмне дорого стоить, но мои нервы были на пределе и совершенно не поддавалиськонтролю. Лешик тяжело запыхтел, и я почувствовала, как от него пошливраждебные флюиды. Он посмотрел на меня таким злобным взглядом, что у меняпобежали мурашки, и плавно пропел:

— Я скажу моему па-пе, чтобы он приказал тебя убить. Я те-бязасушу и сде-лаю гербарий. Мертвая ты бу-де-шь очень послушная. У ме-ня ужеесть сотня бабо-чек и полсотни стре-коз. А те-перь у ме-ня бу-дешь ты. Япо-ло-жу те-бя под большое стекло.

Как только урод вышел из комнаты, я постаралась унять всенарастающую дрожь, охватившую мое тело. Я представила себя, засушенной, подстеклом. От этой малоприятной картинки мне стало совсем плохо. Меня можетпогубить мое поведение, а это значит, что я должна его изменить.

В конце концов, я нормальная, а они сумасшедшие. Бог мой,мне никогда не приходилось общаться с психически ненормальными людьми! Да ещеладно бы с одним, а ведь их целый дом.

Я взяла пакет и вытряхнула его содержимое на пол. Передомной лежало довольно дорогое белье и другие не менее дорогие вещи. Облачившисьв легкое ярко-лиловое платье, я завязала волосы тугой разноцветной резинкой иподкрасила губы.

Что ж, придется бороться с этими чокнутыми их же методами.

Выйдя из «своей» комнаты, я заглянула в гостиную. В центрекомнаты, на нежно-голубом ковре с необычно длинным ворсом сидел урод ирассматривал какой-то красочный эротический журнал. Увидев меня, он быстроотложил журнал в сторону и спросил взволнованным голосом:

— Ты уме-ешь со-би-рать мо-заи-ку?

— Умею, — выпалила я, придав своему лицу самое дружелюбноевыражение.

— Тог-да по-шли в мою ком-нату, по-про-буем со-брать«Тита-ник».

— Какой еще «Титаник»?