— Одной гулять не велено, — отрезал мордоворот и отодвинулменя в сторону своей огромной ручищей.

— Тогда пошли вместе.

Мордоворот достал свой мобильный и быстро нажал на несколькокнопок.

— Але, пахан, ты извини, что беспокою. Но эта девка хочетпогулять. Ты приказал не выпускать ее из дома, а она болоболит, что без свежеговоздуха не может. Кондиционер, мол, ей не помогает. Что мне делать? Выгулятьили держать в доме?

Пока он слушал своего шефа, я почувствовала, что мое сердцевот-вот выскочит из груди. Я была готова на все, лишь бы оказаться во дворе.

— Да нет, никого из посторонних на территории нет. Откуда имвзяться? Там же пацаны с нашей бригады. У них по поводу общака какие-торазногласия вышли, вот и тусуются. Ты к ним когда спустишься? Через пятнадцатьминут? Хорошо, я Максу скажу. А девку сам выгуляю. Может, она и вправду безсвежего воздуха не может.

Спрятав мобильный в карман, мордоворот лениво похлопал меняпо плечу и кивнул головой в сторону выхода:

— Пошлепали.

Как только мы вышли из дома, я внимательно огляделась иудивленно пожала плечами.

— Не понимаю, зачем мне нужно сопровождение. Если неошибаюсь, тут каждый угол напичкан видеокамерами и другими навороченнымисигнализациями. Не сбежишь.

— Приказ пахана — закон. Ежели он велел тебя сопровождать,значит, я и буду это делать. А насчет побега даже не думай. Ты тут человекслучайный, а значит, чужой. Это я к тому говорю, что в этом доме чужих людейвообще не бывает. А если и появляются, то территорию уже никогда не покинут.Сюда попадают только один раз, да и то только тогда, когда жизнь подходит кконцу.

От этих слов мне стало совсем плохо, но все же я нашла всебе последние силы для того, чтобы не потерять собственное самообладание.

— Ты хочешь сказать, что всех чужих убивают?! — с ужасомспросила я.

— Считай, что я ничего не говорил. — Мордоворот заметносмутился. — Это так, тонкий намек на толстые обстоятельства. Насчет побегазабудь. Сбежать невозможно. Даже если бы это у тебя получилось, тебя потом всеравно найдут и уж точно убьют.

Я с нескрываемым сарказмом поблагодарила мордоворота застоль любезные слова и направилась в сторону беседки.

— Кто эти люди? — как ни в чем не бывало спросила я.

— Пацаны с нашей бригады. Они не должны тебя интересовать.Так что иди, наслаждайся свежим воздухом и меньше зыркай по сторонам.

— А я и не зыркаю, — огрызнулась я.

Один из мужчин поднял голову и встретился со мной взглядом.Я похолодела, но все же смогла изобразить что-то вроде улыбки. Это был именнотот, с которым я танцевала медленный танец и ради которого я вышла на улицу.Поначалу его глаза были какие-то холодные, злые, но через секунду в нихпоявился живой огонек и явный интерес к моей персоне. Он встал и направился внашу сторону.

— А, Макс, привет. — Мордоворот откровенно зевнул. — Паханспустится через пятнадцать минут. Я ему сказал, что вы собрались по поводуобщака.

Поняв, что нужно ковать железо, пока горячо, я протянулаподошедшему мужчине руку и дружелюбно представилась:

— Анна.

Мужчина слегка растерялся, но все же ответил на моерукопожатие.

— Макс. Вы напоминаете мне одну женщину. Удивительно,сколько же на свете похожих людей!

— И кого же я вам напоминаю? — спросила я не без кокетства.

— Да так, одну известную актрису.

Видимо, наш разговор не понравился мордовороту. Он взял меняза локоть и слегка подтолкнул вперед:

— Ты давай, завязывай с нашими пацанами знакомиться. Такойкоманды не было. Я тебя, в натуре, вывел свежим воздухом подышать или чо?!

— Ты, в натуре, вывел подышать меня свежим воздухом, —дерзко передразнила я мордоворота и посмотрела на Макса такими несчастнымиглазами, что, по всей вероятности, ему стало не по себе.

— Женька, а кто эта девушка?

— Лешкина невеста.

— Лешкина?!

— Ну да. Так сказал пахан.

Мордоворот вновь подтолкнул меня вперед, показывая всемсвоим видом, что беседа закончена.

Я резко обернулась и посмотрела на Макса:

— А я и есть та актриса. Ресторан, творческий вечер,медленный танец и вы… Вы видели во мне только женщину. Вас отпугивала мояизвестность. Наверно, обычной женщине приятно, что ее ценят как женщину. А созвездами все по-другому. Им этого мало. Страшная штука — слава, иногда оченьсильно затягивает. Хочется, чтобы в тебе видели что-то неземное. Вы в тот вечерне попросили мой телефон.

Мордоворот резко схватил меня за руку и потащил вперед.Когда мы отошли на более или менее приличное расстояние, он больно ущипнул меняи, захлебываясь от возмущения, зашептал:

— Тебе вообще с нашим братом общаться запрещено. Ты давайсвою пасть открывай поменьше, а то можешь кого-нибудь разозлить.

— У меня не пасть, — обиделась я и украдкой взглянула назад.Макс стоял как вкопанный и пристально смотрел мне вслед. Это обнадеживало.

Если фортуна повернется ко мне лицом, я смогу добитьсяжелаемого.

— Гулять просилась, вот и дыши глубже! — злобно продолжалмордоворот. — И запомни, никто из наших пацанов на твои сиськи и задницу неповедется. Хоть ты оголишься полностью и раком встанешь. Против пахана никто непойдет. Так что пацанам глазки не строй. Бесполезно. А если общения ищешь, такобщайся с Лешиком. Пусть он тебя по ушам причешет. Он у нас в этом деле мастер.Его хлебом не корми, дай с кем-нибудь за жизнь потрепаться. Он парень умный,эрудированный. Книжек много читает. «Вести» по телевизору смотрит. Мы его междусобой называем ходячей энциклопедией. — Мордоворот хрипло рассмеялся и сноваущипнул меня. Я вскрикнула и потерла больное место.

— Прекращай щипаться! Больно!

— А ты прекращай оглядываться на Макса. Ему до тебя деланет. Он у нас человек уважаемый. Общак держит, а это значит, что живет попонятиям. И еще у него любовница есть. Длинноногая фотомодель. Блондинка. Она впрошлом году школу закончила. Он к ней даже на выпускной вечер ходил. Сейчас еев престижный вуз устроил. Максу всегда молодые нравились. Он по старухамникогда не специализировался.