форт Руаяль в сопровождении кардинала Ришелье. Они внимательно слушают брата короля, докладывающего им об обстановке. Гастон, похоже, хорошо разбирается в происходящем. Гордый своими успехами, он объясняет:

– Мы укрепили форты Мартен-де-Ре и Олерон. Мы взяли форт Руаяль. Наши войска разделились на пять лагерей… На севере – полк л’Эгля. На юге – полк Алинкура. Полки Шампани и Лотарингии – на западе. Наконец, на востоке – полк Вилькье. Сейчас, сир, цитадель окружена.

Король впечатлен масштабом размещения войск. Он все же обеспокоен действиями врага:

– А что же англичане? – спрашивает он.

Кардинал Ришелье, элегантный и осведомленный, как обычно, берет слово:

– Бекингем со своими кораблями покинул Портсмут. Они будут в Ля-Рошели через два, самое большее три дня.

– Если мы их отбросим, прибудут новые корабли, – предупреждает Гастон. – Давайте сосредоточим наши силы на городе. И сотрем его с лица земли за их подлость.

Эти слова шокируют короля. Гастон слишком категоричен. Людовик всегда считал, что ему не хватает меры.

– А потом? Каркасон? По? Кастр? Монтобан? – иронизирует он.

– Нужно преподать им урок, – оправдывается Гастон. – Чтобы каждый еретик знал, чего стоит идти против короля.

Людовик вздыхает. Он надеялся, что, доверив ему осаду Ля-Рошели, тот угомонится. Но кажется, наоборот, разбудил вулкан. Тогда он четко выражает свою волю:

– Я хочу, чтобы осада Ля-Рошели положила войне конец, а не стала началом новой. Я не хочу, чтобы французы напрасно проливали свою кровь.

Ришелье, как всегда, когда он на публике, делает вид, что полностью разделяет точку зрения короля. Он настроен оптимистично:

– Мы окружили цитадель. Отрезанная от остального мира, она в конце концов не устоит, как женщина под натиском ухажера.

И хотя Гастон совсем не согласен с Людовиком, он не произносит ни слова. Он понял, что сейчас настаивать не время.

Наступает торжественный момент. Три человека, наделенные властью, должны принять решение о будущем города-бунтовщика.

Солдаты, собранные в форте Руаяль, – люди бывалые. В военном лагере, разбитом неподалеку от поста командования, никто не сидит на месте. Арамис энергично шагает среди палаток своих братьев по оружию. По сравнению с целью, которую он себе поставил, осада Ля-Рошели – дело почти вторичное. Портос, следуя за ним по пятам, старается его поймать.

– Ну так ты нашел своего офицера? – спрашивает он.

Обычно Арамис любит проводить время в компании друга, но сегодня он не скрывает своего раздражения, ведь ему надо решить сугубо личный вопрос.

– Можно оставить меня в покое? – рявкает он. – Я хочу побыть один!

– Постой, Арамис! Что ты будешь делать, когда найдешь Вильнёва де Ради?

– Я поговорю с ним о Матильде.

– А если он не пожелает говорить о ней?

– А я все равно с ним поговорю.

Арамис ускоряет шаг, но избавиться от Портоса не получается. И правда, тот, кажется, не настроен оставить его: он слишком хорошо знает неистовый характер друга.

– Это плохо кончится, – заклинает его Портос, уже представляющий Вильнёва со шпагой наперевес.

– Мы побеседуем спокойно, как два выходца из приличных семей, – заверяет его Арамис.

– Спорю с тобой на тысячу экю, что ты вызовешь его на дуэль.

– У тебя их нет.

Дело – пара пустяков. Портос просто не может его проиграть. Когда честь сестры под угрозой, Арамис так предсказуем!

– Главное, они есть у тебя, – настаивает он. – Они ведь у тебя есть?

Перебрасываясь фразами, друзья шагают по скалистому холму. Они заходят в небольшое укрепление напротив цитадели. Вокруг них солдаты короля встают на позиции, меняют мушкеты, начиняют пушки ядрами, считают алебарды и шпаги.

Два мушкетера подошли к парапету, возвышающемуся над морем. Они поднимаются по нему и подходят к офицеру, повернутому к ним спиной. Тот наблюдает за цитаделью через подзорную трубу. По оскорбленному виду своего друга Портос понимает, что речь идет о человеке, личность которого Матильда нехотя раскрыла.

– Вы не боитесь, сударь, стоять у пушки?

Офицер, ответственный за этот участок, медленно поворачивается. Вильнёв де Ради, породистый и элегантный, с неприязнью смеряет взглядом незнакомца. Да за кого он себя принимает?

– Кавалер д’Эрбле, королевский мушкетер, – представляется брат Матильды.

– А, пресловутый Арамис! – догадывается Вильнёв де Ради. – Продолжайте. Каким ветром вас принесло, кавалер?

Равнодушный к комплименту Арамис вонзается взглядом в собеседника.

– Нежным и ароматным ветром по имени Матильда, – чеканит он.

Мужчины молча изучают друг друга. Каждый знает, что означает этот ответ.

Чтобы не выглядеть жертвой обвинений Арамиса, Вильнёв делает вид, что занят. В конце концов, война! Он направляется во внутренний двор редута. Арамис и Портос неотступно следуют за ним. На ходу Вильнёв подбирает слова, чтобы сказать о Матильде:

– Она лишь недавно написала мне о своем желании уйти в монастырь.

– Да? – отзывается Арамис, ожидающий, что тот признает свою вину и возьмет на себя обязательства перед сестрой.

– Так вот… – продолжает офицер. – В том, что она мне написала, было много справедливого, но ничего, что смогло бы убедить мой мозг или взволновать мою душу.

Арамис сразу понимает, что это значит. А именно то, чего он опасался: Вильнёв не влюблен в Матильду. Даже если он отец ребенка, он его не признает.

– У меня лишь одна сестра, капитан, – отвечает Арамис, давая понять, что он пойдет на все, чтобы защитить ее интересы.

Вильнёв останавливается и спрашивает его:

– Могу я быть откровенным, Арамис?

– Мне казалось, что вы уже начали, – мушкетер смеряет его взглядом.

Вильнёв натужно улыбается:

– Я не женюсь на вашей сестре, – признается он. – Единственная причина, по которой я могу жениться, – это деньги. Я не богат, а вы, не обижайтесь, тоже.

Портос замечает, как в глазах Арамиса тут же вспыхивает искра. Кавалера д’Эрбле, человека с изысканными манерами, вот-вот разорвет от ярости.

– Надеюсь, ваша сестра утешится, – продолжает Вильнёв высокомерно. – Тяготы, как и удовольствия, преходящи.

– Ваша честь вас обязывает, – говорит Арамис сквозь зубы.

– Оставим мою честь для поля брани.

Арамису ясно как день: для него Матильда – ничто.

Пренебречь сестрой и уготовить ей судьбу одинокой матери для Арамиса недопустимо. Вильнёв воспользовался ей. Он должен заплатить.

– Вы не оставляете мне выбора, – говорит Арамис, доставая из кармана носовой платок. – Либо венчание, либо дуэль.

И резким движением он бросает платок в лицо Вильнёву. Портос поднимает глаза к небу: это было очевидно!

– Ты должен мне тысячу экю! – восклицает он, смирившись.

Кажется, все сказано: скоро солдаты встретятся на дуэли.

– Нет, – произносит вдруг Вильнёв де Ради.

– Как это «нет»? – Арамис почти задыхается.

– Нет, – повторяет Вильнёв. – Вы один из самых искусных фехтовальщиков королевства. А если каким-то чудом мне удастся вас убить, один из ваших друзей отомстит мне.

Взгляды устремляются к Портосу, тот энергично качает головой:

– Нет, – заверяет он.

Арамис волнуется:

– Я вам даю слово, что ни один из моих друзей не…

– Слова, слова, – прерывает его Вильнёв. – Они ничего не значат.

Арамис не верит своим ушам: какая наглость! Этой фразой Вильнёв признается, что он открыто солгал Матильде. И все, что он мог пообещать, лишь воздух. На этот раз Арамис больше не может сдерживаться. Его шпага не дает ему покоя. Чины