точно в прозрачном голубом аквариуме. Истомленное тело окутывает желанная прохлада. Ощущаешь всю прелесть водяной толщи.

Юношу зовут Турсикай. Он работает в соседнем колхозе чабаном. Турсикай дружелюбно поглядывает на гостей. Лицо приветливое, в смуглых руках истертая книга — «Люди с чистой совестью».

Федорыч ходит вокруг коня, прищелкивая языком, примеривается и, наконец, вскакивает в седло. Вид у него бравый, хотя и восседает в трусах. «Москвич» терпеливо ждет своего рулевого. Овчарку зовут Джульбарс, склонив голову, она любопытно поглядывает на гостей.

Турсикай показывает на воду, ушедшую от кромки берега, и говорит, что талых вод было так мало, что все лиманы остались сухими. К плотине уже приезжали представители Казахстана. Малый Узень ниже плотины высох.

Прощаемся. У плотины, на границе Казахстана, разобьем последний стан в Саратовском Заволжье. Турсикай прячет свою книгу за пазуху, птицей взлетает в седло и, вздыбив коня, уносится с Джульбарсом в степь. Валентин долго следит за одиноким всадником. Юноша точно сросся с конем…

…Высокая земляная насыпь наглухо перекрывает Малый Узень и длинными крыльями выходит на приречные террасы. На левом берегу белеет домик смотрителя плотины, на правом ярким пятном выделяется среди седоватозеленой полыни наша оранжевая палатка.

Ветерок рябит широкий плес водохранилища. Берег зарос душистой лиманной полынью. Камфарный ее запах разносится повсюду. После выгоревших типчаковых равнин Приузенья светло-зеленая полынная степь Казахстана кажется цветущим оазисом.

Ниже плотины, уже на земле Казахстана, в узкой глубокой ложбине, стиснутой глинистыми берегами, притаились камышовые заросли пересохшего Узеня. Среди камышей блестят мелкие разобщенные плесы умирающей реки. Таким выглядел недавно Узень и выше по течению. Вода уперлась в дамбу и залила камышовое русло.

И все-таки… с плотины видно, как мало воды набрало водохранилище в этот сухой год.

Лиманные террасы не залиты. Бетонированный водоспуск в крыле плотины остался на сухом месте. Через плотину пришлось перекинуть железные трубы сифонов. Иногда смотритель поворачивает краны, и вода из водохранилища протекает в час по чайной ложке в русло умирающего Узеня.

Дивимся возможностям плотины. Ведь высокая дамба могла бы удержать огромные массы воды…

И тут, на этой плотине, работающей вполсилы, с необычайной ясностью понимаем: способов избавления от засухи не сыскать в сухих степях Заволжья. Воды местного стока слишком ненадежный источник для регулярного обводнения и орошения. Рассчитывая только на этот источник, человек окажется на поводу у стихии. Эти воды могут служить лишь подспорьем.

Сама жизнь подсказывала верное решение.

— Канал? — кивнув на плотину, спрашиваем друг друга.

— Да, только канал!

Семь лет тому назад ленинградские проектировщики наметили трассу канала, соединяющего Волгу с Узенями. Этот канал должен стать частью большого магистрального соединения Волги и реки Урал.

Трасса канала, по мысли проектировщиков, должна пересечь зону сухих каштановых почв между Волгой и Малым Узенем, соединить оба русла Узеней на линии Новоузенска, выше лиманной области Приузенья.

Нетрудно представить себе, какое грозное оружие в борьбе с засухой может дать в руки человека Волго-Узеньский канал.

Сельское хозяйство Заволжья периодически испытывает тяжелые удары засухи. В засушливые годы урожайность стремительно снижается, и сельское хозяйство терпит огромный ущерб. Урожайность всех культур, если рассматривать ее по годам, прыгает здесь стихийно. Эти скачки несколько снижены в передовых хозяйствах и особенно бросаются в глаза в рядовых колхозах и совхозах. Например, в сухие и влажные годы в Заволжье средняя урожайность яровой пшеницы колеблется от полутора до девяти центнеров с гектара, проса от одного до восьми, ячменя от четырех до двенадцати центнеров, подсолнечника от одного до семи. Такие же скачки в урожайности дает кукуруза, все кормовые культуры и травы.

Коллективизация и механизация нашего сельского хозяйства, внедрение передовой агротехники в сухое земледелие не дают засухе превратиться в народное бедствие, как это было в царской России. Однако преодолеть засуху обычными способами в Заволжье не удается.

Между тем здесь лежит больше половины обширных земельных угодий Саратовщины и пастбищ Волгоградской области.

Волго-Узеньский канал может оросить волжскими водами громадные поля, истосковавшиеся по влаге, которые мы видели между Ерусланом и Узенями, пашни в прилегающих районах Волгоградского Заволжья — земельный массив в полмиллиона гектаров!

Строительство канала и приволжских оросительных систем, о которых мы рассказывали в первой главе, решит проблему большого саратовского хлеба.

В пятилетие, предшествующее освоению целинных и залежных земель, Саратовская область в среднем сдавала государству пятьдесят шесть миллионов пудов хлеба в год; в следующее пятилетие, с 1956 по 1961 годы, после освоения миллиона гектаров целинных и залежных земель, средний годовой выход товарного хлеба повысился до 96,5 миллионов пудов.

В благоприятный для урожая 1962 год саратовцы, освоив дополнительные земельные резервы, сдали государству 182 миллиона пудов хлеба. В перспективе область должна давать в среднем ежегодно по 250 миллионов пудов товарного зерна. И это без ущерба для развития животноводства.

Такую задачу не решишь увеличением площади запашки. Неосвоенных земель в Саратовской области осталось немного. Воды Большой Волги, пущенные в Саратовское Заволжье, сделают это…

Еще в Саратове мы раздобыли любопытные данные.

Первые опыты орошения каштановых почв между Волгой и Узенями дали скачок в урожайности зерновых культур. Озимая пшеница при одной предпосевной влагозарядке дала 30 центнеров с гектара; при двух дополнительных вегетационных поливах — 44 центнера, а без орошения — десять. С поливом можно получать яровой пшеницы до 55 центнеров с гектара, а зерна кукурузы до ста центнеров.

Волго-Узенский канал оросит в Заволжье четыреста тысяч гектаров пашни, приволжские оросительные системы — триста тысяч. Саратовцы независимо от погодных условий возьмут с этих земель дополнительно огромные массы зерна…

Тут мы вспомнили недавнюю самолетную экспедицию. На трехместном самолете нам довелось облететь все Волгоградское Заволжье. Оказалось, что и там степь рассекают широкие лиманные полосы. Двумя лентами они протянулись с севера — от Еруслана на юг — до озера Баскунчак. Близ Урды эти полосы соединяются и словно вливаются в понижение Хаки, ограниченное нулевой горизонталью.

Топографы нашей экспедиции исследовали на земле полосы сближенного расположения лиманов и установили, что они лежат в едва заметных