Мари, чтобы провести с ней время. После совместно проведенной ночи, на рассвете, он показал ей на внезапно изменившийся пейзаж за окном. Море больше не было безграничным. Марийон разглядела линию берега с кипельно белыми горами, и даже силуэты крупных строений совсем вдалеке.

— Венесшаль, малышка. Скоро пристанем к берегу.

И он, как всегда бодрый, оделся и вышел отдавать необходимые распоряжения.

Мари было тревожно от мыслей, что в этом незнакомом месте ей будет совершенно некуда пойти. «А что, если таинственный наставник не станет ее обучать? Что, если он берет в ученики только талантливых и умелых волшебников?» — сомнения терзали душу. В конце концов, если через пару дней, не настанет определенности, уеду с Шогелем назад в Вижевицы, а то и в Медору. Она пересчитала монеты в кошельке: их количество также не добавляло опитимизма.

Прохаживаясь по каюте, она из праздного любопытства подошла к письменному столу капитана. В пачке листовок предательски торчал уголок знакомой листовки, которую Марийон уже видела однажды в Вижевицах:

«Разыскивается. Подозреваемая в совершении особо тяжкого преступления в г. Дивск уроженка Западного королевства

Марийон Эдо

Приметы: 25 лет, рост 165 см, волосы русые, глаза большие серо-зеленые, нос средний с горбинкой. Телосложение стройное. Особые приметы отсутствуют. Может быть опасна!

За помощь в оказании следствия положена награда». Листовку украшал протрет женщины, отдаленно похожей на Марийон.

Капитан не мог не видеть. К горлу подкатил комок и страх, что Шогель прямиком с трапа проводит ее в руки местной полиции. А может быть, он уже отправил кого-то из матросов в весельной шлюпке к берегу? И полицейские уже направляются в каюту?

Мари не стала долго предаваться размышлениям, собрала саквояжик, впихнула Забияку в переноску, тихо закрыла за собой дверь.

В коридоре полиции не было видно и слышно. Марийон стала думать, как незаметно покинуть корабль в Венесшале. Мимо прошла полная дама в мехах и драгоценностях, в которой Мари узнала одну из спутниц мерзкого Блевоута, она громко и возмущенно разговаривала с помощником капитана. Мари с Забиякой в руках вжалась в стену, но те за громким разговором и так не обращали на нее внимания.

— У меня было семь тюков с дорогими тканями и платьями, и место в багаже оплачено соответственно! Это не считая свертков со всякими безделушками, заметьте, очень дорогими безделушками… Я сейчас спустилась вниз, в багажное, чтоб дать распоряжения по выгрузке, вы не представляете мое возмущение. Рулон моего, моего берзеносского сапфирово-синего шелка раскатан по всей каюте, там будто бы даже мыши дыру прогрызли. Вы готовы мне возместить убыток? Да дело даже не в убытке. Вы готовы привезти мне точно такой же отрез в кратчайшие сроки?

Помощник бубнил что-то оправдательно-несостоятельное в ответ.

— Декоративные разделочные доски стоили моему брату целого состояния, и теперь они валяются то там, то тут, на одну даже накапало маслом из автомобиля, который он же везет с материка в Венесшаль. Я в эту лужу наступила, кстати, туфля испорчена. Кто там должен был следить за порядком? Пойдемте, я вам покажу.

И они с помощником прошагали, вероятно, в направлении багажного отделения.

Дальше Мари уже слышно не было, но ей и не нужно было. И как она сама не подумала о багажном отсеке?

Она сделала максимально расслабленный вид, и как праздно прогуливающаяся пассажирка, спокойно пошла за возмущающейся дамой и ее жертвой. В багажном, пользуясь тем, что помощник капитана, красный как рак, от навалившихся на него претензий с перспективой материальной ответственности, открыл дверь и углубился исследовать дыру в отрезе из ценного шелка, Мари спряталась среди огромных тюков и свертков.

4

На набережной Венесшаля было оживленнее, чем обычно, ведь прибыло большое грузо-пассажирское судно с грозным названием «Гнев единобожий». Туда-сюда сновали матросы, грузчики, знатная публика встречала сходивших с трапа богато одетых пассажиров. Перед трапом стоял капитан, с улыбкой провожающий выходящих. Перед капитаном возник матрос и стал что-то объяснять, озадаченно пожимая плечами. По трапу спустились и сир Гри, и его высочество Александр Стефан Ван Бродден, которого встречали с оркестром, отдавая честь, его королевскому происхождению, и неприятный господин Блевоут с двумя недовольными дамами, и Одара, стреляющая глазами в принцеву спину, и много другой примелькавшейся за пять дней путешествия публики. Но одной интересной для него персоны Иеремия Шогель все же не досчитался.

Тем временем по специальному настилу для большого груза с судна спустили сверкающий хромированными деталями, белоснежный кабриолет, который господин Блевоут транспортировал за огромные деньги из самой столицы Западного королевства. В Венесшале автомобиль был только в королевской семье и то, в сравнении с этим чудом техники выглядел, как старый громоздкий башмак рядом с туфелькой Золушки, и богач предвкушал фурор, который он произведет при местном дворе. Спустя пару мгновений дверца кабриолета, казалось бы сама собой приоткрылась, и оттуда прямо в снег вывалился огромный мягкий мешок. Из мешка высунулась рука и вытащила за собой сумку и переноску, затем мешок распрямился в фигуру в теплом плаще, которая быстрым шагом смешалась с толпой.

Марийон судорожно думала, куда ей податься и стала озираться в поисках объявлений гостиниц, постоялых дворов, или чего-то вроде того. Если здесь порт, то и гостиница тоже должна была быть. Она щурилась от кипельной белизны вокруг. В Дивске она никогда не видела так много снега. Климат там был довольно мягкий, и когда снег выпадал, то почти сразу таял, иногда даже не долетая до земли. Однажды она купила на ярмарке стеклянный шарик, внутри которого был маленький деревянный домик и искусственный снег. Вот если тот шарик потрясти, то на домик сыпался густой невзаправдашный снег, как сейчас на Марийон сыпался настоящий. Это ли не чудо? Интересно, стоит ли тот шарик еще на каминной полке в ее домике или нет… Второй вопрос был о том, где в Венесшале искать таинственного наставника. «Гнев Единобожий» еще разгружался, она бросила взгляд на одинокую фигуру капитана и почувствовала угрызения совести. Никакой полиции на набережной заметно не было, кроме одного постового, призванного следить за порядком. Она пониже опустила капюшон на лицо, снова мысленно поблагодарив Шогеля за сапожки и плащ. Поодаль грянул оркестр, Мари обернулась на звук и увидела как Лекса окружили такие же белокожие и светловолосые молодые люди, они хлопали его по плечам и весело хохотали, подтрунивая над его зеленым бархатным костюмом, а один постарше, что-то с недовольством выговаривал Лексу. Мари раздраженно выдохнула, подумав, что кому-то не нужно думать, куда податься и на что жить, а