Вечером опять гоняли туда из дома! С Ольгой ни гу-гу. Уже устал!

21 июня (8 июня).

Пятница. Н-да, положение хуже рака на мели!

22 июня (9 июня).

Суббота. Без моей милой, дорогой Ольги и мыслить и писать не о чем… О… устал во всем.

23 июня (10 июня).

Воскресенье. Днем у Владимировых до 7 часов был. Потом пошел к Ольге; в первый раз после долгого перерыва она заговорила на «ту» тему. «У меня о вас, Женя, в общем, осталось приятное воспоминание!» Потом как «когда-то» пожала мне руку — меня всего так и передернуло; удивительно, как я выдерживаю эту стихийную, прямо стихийную борьбу, разнородность и силу чувств, бушующих во мне… Теперь я вполне понимаю слова «душевная буря». Ах, Ольга…

24 июня (11 июня).

Понедельник. Был в Павловске с Жоржиком Оттеном. Массу всего наловили, устали, как собаки. Вечером был наверху, но ничего…

25 июня (12 июня).

Вторник. Боже мой! Мог ли я ожидать такой удар?! Они уезжают в четверг, она уезжает… горе, горе… Ночью не раздевался.

26 июня (13 июня).

Среда. Писать даже не могу… Одно на уме: «Ольга уезжает». Так щемит сердце, ужас… Всё отъезды, и всё я провожаю… Неужто и на этот раз и навсегда… Боже мой… Мысли путаются, приходит в голову Сестрорецк-Курорт, Мустамяги, отъезд Софиано осенью… и теперь сегодня.

27 июня (14 июня).

Четверг. И вот они уехали… Только что вынес их вещи, и их уже нет… Боже, пустота, пустота…

Я опять со своими зверьками и коллекциями. Один, один… тоска!.. Сижу, а надо мной уже не раздается веселого топанья Сережки, двиганья стульев — все как вымерло. Так и рвешься наверх, но нет: ведь там пусто… Все с ними прощались, говорили ласковые слова, целовались, а я стоял в стороне и дикая борьба глодала меня…

Я думаю, она поймет меня! Господи! Даже слез нет, чтоб выплакать все… Единственно, что осталось от нея — это яичко и реторта. А они уже едут; они уже на половине пути от вокзала; может быть, уже забыли обо мне; нет, а может быть говорят, как знать? Дождь, слякоть; мне чудится, будто я слышу гудки паровоза… О, дай Боже, чтоб это все прошло и дошло до осени, до «иду на урок!» …Нет, это невыносимо — пустота, пустота, тоска…

28 июня (15 июня).

Пятница. Ничего нового. Ея нет…

29 июня (16 июня).

Суббота. Был у Башкирова — удовлетворительно! Обещал устроить в Консерваторию. Съел целую банку «Fosfotin» с рисом, сваренным.

Все о ней милой, дорогой думаю, что-то она? Как мы с ней будем осенью? Вечером написал ей длиннейшее письмо. Много высказал…

30 июня (17 июня).

Воскресенье. Были в Павловске — наловили массу! А все внутри: «Что-то моя милая Оля?»

1 июля (18 июня).

Понедельник. Ничего нового. Тоска. Я истощаюсь и истощаю весь свой запас энергии… Она меня хоть своим присутствием поддерживала!

2 июля (19 июня).

Вторник. В кафе целый день. Все думы о ней…

3 июля (20 июня).

Среда. И писать без нея нечего. Раньше писал (до нея) всё разные мелочи, а теперь их и неохота писать. Скажу одно, что коллекции мои растут не по дням, а по часам.

Милая! Что-то ты?

4 июля (21 июня).

Четверг. Дома у нас драма на драме. Как бы это не кончилось плохо.

5 июля (22 июня).

Пятница. То же самое.

6 июля (23 июня).

Суббота. Вечером примирение… надолго ли?

7 июля (24 июня).

Воскресенье. Утро. Удрал из дома!! Я так и думал… Дядя Никс меня ударил кулаком по виску, мать щеткой платяной по голове, и меня заперли в мою комнату. Я оделся во все старое и удрал. Сейчас я у тети Веры; намерен идти к Оттенам, просить угла за семь с половиной рублей, на прокормку у меня хватит…

8 июля (25 июня).

Понедельник. Но у меня так умильно просили прощенья, что я не удрал окончательно, а лишь переселяюсь на днях к тете Вере! Здорово!

1920

7 января.

Все есть жизнь, а жизнь есть энергия; четыре стадии в ней: Реакция, Рефлекс, Инстинкт и Разум.

8 января.

Кажется, уж чего противоположней: человек изучающий и животное (в широком смысле) изучаемое. Одно служит объектом для другого; но если внимательно вдуматься, то оказывается, что (как это ни парадоксально) «амеба» сама себя изучает. Какой круг! Вот доказательство, что закон Космоса — круговорот.

10 января.

Все в свете одно и то же: изучающий Homo с изучаемой «низшей» его природой; жизнь и смерть. <…> Пока наука и религия борются и стремятся поработить одна другую. Но они должны слиться, пойти рука об руку, иметь одного общего «Бога». Когда же так будет — будет и все известно, все ясно. Середину меж ними занимают «теософские» науки, науки «искусства». <…> Что не само собою (односторонне) состоялось, то неорганично, непрочно.

1 февраля.

Нельзя ли теорию о том, что тепло есть превращенная работа (энергия), превратить в материализацию Энергии-Жизни?

4 июля.

Душа. Ведь душа есть эманация клеток. Если так, то это, иначе говоря, соединение атомов, в данном случае атомов клетки, благодаря которому и явилось: изучение — проявление — эманация — душа. Когда клетка распадается на атомы, то космическая пыль «из этих материальных» атомов остается, но эманация, то бишь душа, исчезнет, хотя, может быть, оставит качественное накопление в атомах энергий. Ибо неизвестно, что часть целого (никогда?) не сохраняет всех свойств целого. Но эманация уже излученная ведь тоже есть — и она тоже существует после распадания клеток. Но во время процесса эманации она [душа] все время расплывается, как расходится тепло, не принимая определенного облика. Следовательно, из нее тоже получается нечто вроде «космической пыли атомов», но уже «духовных», которые из всех эманаций людей дают тоже духовную, как бы первичную туманность в Космосе. Как и что же из нее будет? Не получатся ли атомы, которые победят в борьбе за существование, атомами «материальными»? (качественное накопление).

17 августа.

Когда человечество дойдет до своего апогея и конца (соединения религии и науки), до исчерпания всех научных источников миропонимания, космогоний, куда войдут гармонии искусства, и закончит, таким образом, существование вида Homo sapiens [человек разумный], — то не дойдет ли оно при этом и до возможности чисто математически выводить будущий