деятели того периода не справились со своей задачей. Это история без героев; а может, даже и без злодеев.

Глава 2

Наследие Первой мировой войны

Вторая мировая война во многих отношениях была повторным исполнением Первой. Кое-что, естественно, отличалось: Италия, например, сражалась на противоположной стороне, хотя до развязки и переметнулась обратно. Война, вспыхнувшая в сентябре 1939 г., шла в Европе и Северной Африке; во времени, но не в пространстве она совпала с войной на Дальнем Востоке, которая началась в декабре 1941 г. Две войны не слились в одну, несмотря на то что боевые действия на Дальнем Востоке принесли много неприятностей Великобритании и США. Германия и Япония так никогда и не объединили усилий; всерьез две войны пересеклись лишь единожды, когда атака японцев на Перл-Харбор побудила Гитлера – весьма опрометчиво – объявить войну США. В остальном войну в Европе вместе с ее истоками можно рассматривать как самостоятельный сюжет, внимание от которого иногда отвлекают разворачивающиеся на заднем плане события на Дальнем Востоке. Во Второй мировой войне приблизительно те же самые союзные европейские страны воевали приблизительно с теми же противниками, что и в Первой. И хотя стратегическое положение сторон менялось в более широких пределах, закончилась она почти так же – поражением Германии. Связь двух войн простирается и глубже. Во Второй мировой Германия сражалась прежде всего для того, чтобы отменить приговор Первой и разрушить построенное на его основе урегулирование. Ее противники воевали – пусть не до конца отдавая себе в этом отчет, – чтобы отстоять это урегулирование; и к их собственному удивлению, им это удалось. Пока гремели сражения Второй мировой, не было недостатка в утопических проектах, но по ее итогам практически все границы в Европе и на Ближнем Востоке остались на своих местах, за исключением – надо признать, серьезным, – Польши и побережья Балтийского моря. Если не учитывать эту часть Северо-Восточной Европы, то единственным серьезным изменением на карте от Ла-Манша до Индийского океана стала передача Истрии от Италии Югославии. Первая война разрушила прежние империи и привела к появлению новых государств. Вторая война новых государств не создала, а уничтожила только Эстонию, Латвию и Литву. Если задать довольно пошлый вопрос: «За что мы воевали?», ответом для Первой мировой будет: «Чтобы решить, как преобразовать Европу», а для Второй – «Чтобы решить, должна ли эта преобразованная Европа и дальше существовать в том же виде». Первая война объясняет вторую и, по сути, является ее причиной – насколько одно событие вообще может быть причиной другого.

Хотя по итогам Первой мировой войны Европейский континент действительно подвергся переделу, этот передел не был ни ее первопричиной, ни даже сознательной целью. В части непосредственных причин войны сегодня сложился более-менее всеобщий консенсус. Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда спровоцировало Австро-Венгрию на объявление войны Сербии; мобилизация в России в поддержку Сербии спровоцировала Германию на объявление войны России и ее союзнице Франции; отказ Германии уважать нейтралитет Бельгии спровоцировал Великобританию на объявление войны Германии. В тени этих событий кроются причины более глубокие, по поводу которых историки до сих пор не пришли к единому мнению. Одни кивают на извечный конфликт тевтонов и славян в Восточной Европе; другие называют случившееся «войной за турецкое наследство». Одни винят империалистическое соперничество великих держав за пределами Европы; другие – нарушение баланса сил на Европейском континенте. Указывают и на более конкретные конфликтные темы; вызов, который бросила Германия военно-морскому превосходству Британии; желание Франции вернуть себе Эльзас и Лотарингию; стремление России овладеть Константинополем и проливами. Само это изобилие объяснений предполагает, что ни одно из них не является единственно верным. Первая мировая война велась по всем этим причинам – и ни по одной из них. Во всяком случае, все соперничающие державы осознали это, вступив в войну. Какие бы планы, проекты или амбиции ни лелеяли они до ее начала, сражались державы просто за победу, ради ответа на вопрос Шалтая-Болтая: «Кто из нас здесь хозяин?»[22] Воюющие стороны пытались «навязать противнику свою волю» – расхожее выражение тех военных лет, – не имея четкого представления, в чем эта воля состоит. Обе стороны с трудом формулировали свои военные задачи. Когда немцы выдвигали условия мира – будь то России в 1917 г. или, менее конкретно, западным державам, – они преследовали единственную цель: улучшить свое стратегическое положение перед следующей войной; хотя на самом деле вторая война не понадобилась бы, если бы немцы победили в первой. Союзникам было в некотором смысле проще: они могли просто требовать, чтобы Германия отдала им плоды своих ранних побед. Помимо этого – с помощью Америки или с ее подачи, – союзники постепенно сформулировали ряд идеалистических военных целей, которые совершенно не отражали задач, с которыми они вступали в войну; они не отражали даже тех задач, за которые союзники сражались в тот момент. Эта идеалистическая программа опиралась скорее на убеждение, что итоги войны, которая ведется с таким размахом и с такими жертвами, просто обязаны быть великими и славными. Идеалы тут были всего лишь побочным эффектом, лакировкой противостояния, однако на последующие события они все же повлияли. Но, в сущности, целью войны оставалась победа. Победа должна была подсказать последующую политику. А если и нет, то, во всяком случае, победа сама по себе обеспечила бы результат. Так оно и вышло. Вторая мировая война выросла из побед Первой и из того, как победители ими распорядились.

Решительных побед в Первой мировой войне было одержано две, хотя в тот момент одна из них затмила другую. В ноябре 1918 г. Германия потерпела сокрушительное поражение на Западном фронте; но еще до этого она нанесла сокрушительное поражение России на Восточном фронте, что во многом определило характер межвоенного периода. В рамках европейского баланса сил, существовавшего до 1914 г., союз Франции и России противостоял союзу держав Центральной Европы. И хотя Великобритания условно была связана с Россией и Францией членством в Антанте, почти никто не верил, что она склонит чашу весов в ту или иную сторону. Первая мировая была войной континентальных держав, сражавшихся на двух фронтах: каждая из них поставила под ружье миллионы солдат, а Британия – всего какую-то сотню тысяч. Французам, в частности, союз с Россией представлялся жизненной необходимостью, а поддержка со стороны Британии – приятным дополнением к ней. В ходе войны все изменилось. Британцы тоже создали массовую армию и направили миллионы своих солдат на Западный фронт. К этому добавилась перспектива прибытия миллионов новых солдат из США – страны, вступившей в войну в 1917 г. Это укрепление Западного фронта произошло слишком поздно, чтобы спасти Россию. Две революции 1917 г. и катастрофическое поражение на поле боя вывели ее из войны. В марте 1918 г. в Брест-Литовске новое большевистское правительство заключило с Германией мир на условиях капитуляции. Позже фиаско на Западном фронте вынудило Германию отказаться от достигнутых на востоке успехов. Но главный итог было уже не отменить. Россия выпала из Европы и до поры до времени перестала существовать как великая держава. Политическая конфигурация континента изменилась до неузнаваемости, причем к выгоде Германии. У ее восточной границы, там, где некогда находилась великая держава, пролегла теперь нейтральная полоса, состоящая из мелких государств, за которыми клубился туман неизвестности. Еще долго после 1918 г. никто не мог с уверенностью сказать, есть ли у России хоть какая-то мощь и если да, то как она собирается ею распорядиться.

В конце 1918 г. казалось, что это не так уж важно. Гораздо важнее было то, что Германию одолели без помощи России, причем преимущественно – если не исключительно – на Западном фронте. Победа на этой узкой, густо политой кровью полоске земли определила судьбу всей Европы, если не всего мира. Такая непредвиденная развязка изменила расстановку сил в Европе. До 1914 г. великими державами были Франция, Германия, Италия, Австро-Венгрия и Россия; Великобритания участвовала в европейских делах лишь наполовину. Центром Европы был Берлин. Теперь к великим державам относились Франция, Германия и Великобритания – Италию включали в список из любезности, а США заняли британское место на периферии. Центр этой новой Европы располагался на Рейне – можно даже сказать, в Женеве. Россия перестала