— Хорошо, напарник, — смиренно ответилаПолина. — Вот только как я узнаю, что наступил критический момент?

Они вышли на тротуар, и Виктор поднял руку, чтобы остановитьмашину.

— Знаешь, я на полном серьезе прошу тебя сидеть тихо.

— Ладно, обещаю, — сказала Полина, вздохнув.

Виктор надеялся, что, произнося это, она не скрестила пальцыза спиной, как привыкла делать в детстве.

Возле «Соленого сухарика» притулилось несколько маленькихкафе. Полина без колебаний выбрала то, что находилось напротив через улицу.Заняв столик у окна, она могла без проблем следить за входом в бар.

— Надеюсь, я еще присоединюсь к тебе, чтобы выпитьчашечку кофе, — сказал Виктор. — Если Бобкова нет на месте, придетсяторчать здесь до вечера. Ты как, ничего?

— Если забыть о моих порушенных планах, то ничего.

— Мне правда жаль, что все так вышло, — Викторсерьезно посмотрел на Полину. — Чему ты улыбаешься?

— Несмотря на обстоятельства, мне нравится новыйуровень наших отношений, — сказала она.

Толкнув тяжелую дверь, ведущую в бар, Виктор весьподобрался. Неизвестно, что его там ждет. Конечно, вряд ли Бобков отважитсярасправиться с ним прямо здесь, на своей территории. Но что ему стоит приказатьсвоим людям вывести Виктора под локотки на улицу, уткнув ствол ему под ребра,посадить в машину и увезти подальше? И назавтра его найдут в какой-нибудьканаве. Как Алену. Виктор почувствовал, что во рту у него стало сухо.

Под потолком бара крутился огромный вентилятор, гоняя попомещению молочно-белый табачный дым. Музыка, льющаяся из двух здоровенныхдинамиков, заглушала низкий гул голосов. Бармен был одет в стильную униформу,через оба плеча у него висело по полотенцу. Официанты юрко сновали междустоликами, не обращая внимания на духоту. Виктор сбросил куртку и перекинул еечерез руку, потом остановил одного из парней с подносом.

— Где тут у вас офис?

— Вы к шефу? — спросил тот.

Виктор кивнул.

— Вон, видите дверь? Идите туда.

Виктор покрутил головой в поисках охранника, но никого необнаружил. Уверенный, что на подступах к святая святых его все-таки остановят,он неторопливо двинулся к двери. За ней оказался короткий коридор, по однусторону которого находились три другие двери. На них не было опознавательныхзнаков. Виктор постучал в первую и приоткрыл ее.

— Входите, входите, — подбодрили его изкабинета. — Вы ко мне?

Виктор переступил порог и, взглянув на человека, сидевшегоза письменным столом, кивнул:

— Думаю, что да. Это ведь вы Бобков?

— Я.

Не дожидаясь приглашения, Виктор придвинул стул, стоявший уокна, поближе к столу и уселся на него верхом. Бобков следил за его манипуляциямис терпеливым любопытством. Он был примерно одних лет с Виктором, но в отличиеот него выглядел хозяином жизни. Ленца в глазах, спокойные руки на столе,крупное лицо с энергичными чертами, прилично отступившие со лба вьющиесяволосы. Лет десять назад Бобков был кудрявым блондином с простецкойфизиономией, но жизнь хорошенько потрудилась над его внешностью.

— Что ж, будем знакомы, — сказал Бобков ивыжидательно посмотрел на незваного гостя.

— Я Виктор Астахов, — мрачно заявил тот, решив низа что не отводить глаз. Пропадать — так с музыкой.

— Ну и что?

— Не валяйте дурака, Василий Сергеевич, — всердцах сказал Виктор.

Бобков нажал на какую-то кнопочку у себя на столе, ибуквально через пару секунд в кабинете появился человек в темном костюме собманчивой внешностью бухгалтера. Он остановился поодаль, сцепив опущенные рукиперед собой.

— Дима, это кто? — спокойно спросил хозяинкабинета.

Вновь прибывший кинул на Виктора быстрый взгляд и ответил:

— Первый раз вижу. Но оружия при нем нет. Поэтому мыего не остановили.

Бобков с усмешкой обратился к Виктору:

— Значит, я не валяю дурака, — развел онруками. — Я вас действительно не знаю. Дима, свободен. Итак, может быть,объяснитесь?

«Неужели я ошибся?» — подумал Виктор, прикидывая, как лучшепоступить. В конечном итоге он решил ограничиться коротким заявлением.

— Мы с Казаковым были друзьями. Я занял у него денег. Итеперь на меня наехали.

Это была уловка с его стороны. Если Бобков ничего не знаетпро долг, а Астахов сейчас раскроет ему глаза, он, может быть, захочет самполучить эти деньги. И возьмет на себя труд заткнуть тех бандитов, которыенацелились на Виктора. Они все решат между собой, и ему, возможно, дадутнебольшую отсрочку. По крайней мере, не надо будет бояться, что кого-нибудь изокружения Виктора убьют.

Бобков некоторое время молчал, потом вздохнул:

— Что ж, ситуация мне ясна. Виктор… э-э… Можно на «ты»?Володин друг — мой друг. Если он одолжил тебе деньги, то свои кровные. Не изобщего котла. Мне чужие монеты без надобности. Так что можешь считать, чтодолжен его вдове.

— Кто-то думает иначе.

— Извини, парень, не я.

Виктор поднялся на ноги:

— Вы ведь с Казаковым вместе вели дела…

— Его смерть и по мне тоже ударила. Раньше я находилсяв тени, а теперь вынужден крутиться на виду. И дел у меня сейчас — выше крыши.

— Ладно. Извините за беспокойство.

Виктор, не попрощавшись, вышел вон и медленно направилсячерез зал к выходу. Внезапно взгляд его остановился на девушке с крошечнымхвостиком, которая замерла возле стойки и о чем-то говорила с барменом.

— Катя! — Виктор подошел к ней и попыталсяулыбнуться как можно радостнее. — Какая приятная встреча!

Девушка удивленно обернулась и нахмурила брови.

— Я Виктор, может быть, не забыли? Друг ВолодиКазакова. Мы с вами разговаривали несколько дней назад.

— Я помню, — сказала Катя, нервно облизываягубы. — Надеюсь, вы уладили свои дела?

— Ну… Почти что. А вы здесь, значит, работаете?

Виктор и сам не знал, зачем он к ней привязался. Очевидно, впризрачной надежде, что девчонка сболтнет что-нибудь стоящее в приватномразговоре. Но она, кажется, вовсе не собиралась с ним расслабляться. Барменотошел и занялся посетителями.

— Скажите, только между нами, у этого заведения большойоборот? — поинтересовался Виктор, положив локти на стойку. Ему очень хотелосьпонять, станет ли Бобков марать руки за пятьдесят тысяч баксов.

Катя, быстро допив лимонад, поставила стакан и, напряженноулыбнувшись, ответила:

— Не знаю, я не бухгалтер. Простите, мне надо идти.