– Что это? – испуганно указал мужчина на окровавленные шкуры.

– Ты что, не видишь? Шкуры. Вчера волка поймал, а потом на рысь натолкнулся. Красивая, да?

– Ты их что, сам?

– Да нет, дядьки загонять помогали. Сам бы я не догнал.

– А-а-а, – проблеял староста, побледнев.

Похоже, я даже перевыполнил задачу. Теперь этот деятель настолько боится меня, что вряд ли решится причинить вред или обмануть. И тут мяукнул проснувшийся рысенок.

– Что там?! – подскочил и так испуганный староста.

– Да котенок мой проснулся, – как можно равнодушнее ответил я, доставая из котомки малыша размером с крупного кота, – есть ему пора. Где там молоко?

– Параска!!! – не своим голосом заорал мужчина. – Где ты пропала, дура?

– Да не ори! – цыкнул я на него. – Испугаешь, он ведь еще маленький.

Через десять минут рысенок вылакал кувшин молока и снова уснул, свернувшись клубочком. Я уложил его обратно в котомку, а затем принялся укладывать припасы. Девять плотно закрытых деревянной пробкой кувшинов с молоком, шесть таких же кувшинов с элем, хлеб и сыр едва поместились в рюкзаке. Естественно, я не стал демонстрировать его чудесные свойства, поэтому выглядел он как настоящий туристический рюкзак – переполненным. Придется тащить все это добро на своем горбу. Ну ничего, мне бы только подальше отойти, а там я все перепрячу. Мы договорились, что свинью заколют на следующий день и приготовят, а я приду за мясом к вечеру. А пока я собрался навестить местного скорняка и обработать шкуры. Уж очень заманчиво получить одежду из шкуры волка и рыси. Тем более что когда-то тут может и зима наступить. Кстати, нужно узнать, а близко ли зима.

– Ну, до завтра, – кивнул я старосте и направился к выходу. Остановившись у двери, я обернулся, взглянул ему в глаза и угрожающе добавил: – Не надо за мной никого посылать, не то худо будет.

Я тащил тяжеленный рюкзак и матерился про себя. Это же надо так вляпаться. Можно разгрузиться каждую минуту и переложить всю эту тяжесть в потайные карманы рюкзака, но рядом идет пацан, которому никак нельзя показывать чудеса. И отправить этого пацана прочь никак нельзя, потому что именно он ведет меня к дому скорняка. Да и тащит он мои шкуры, так что, даже когда мы доберемся к месту назначения, остаться одному не получится. Придется терпеть. И почему этот специалист поселился так далеко?

Мальчишка прицепился ко мне сразу же, как только я вышел из дома старосты. Тот так зыркнул на него, что даже мне, незнакомому с местными раскладами, стало ясно, что парню несдобровать. Вот я и попросил его показать, где живет скорняк.

– Все, почти дошли, – остановился мальчишка. – Вон за тем холмом его дом. Давай передохнем, а то я сейчас сдохну.

Я не возражал, потому что чувствовал, что я сдохну сразу вслед с мальчишкой.

– Как тебя звать? – спросил я.

– Мать назвала Коди, а в деревне все кличут Плутом.

– С чего это?

– Да кто их разберет? – отмахнулся мальчишка.

– Ты с родителями живешь?

– Да не, померли они давно. Я с дедом живу, да только он пьет постоянно, а если я выпивку его спрячу, чтоб не пил, колотит меня смертным боем. Вот я раньше полуночи домой и не возвращаюсь.

– Как деда звать? Может, поговорить с ним?

– Так сейчас и поговоришь, Акимом его зовут. Мой дед – скорняк.

– Ну дела, – усмехнулся я, – но ничего, есть у меня одна идейка, как твоего деда пить отвадить. Только для этого мне нужно его напоить и остаться с ним наедине. Ты сможешь переночевать в деревне?

– Смогу, – кивнул мальчишка. – А ты деду ничего плохого не сделаешь?

– Напугаю чуть-чуть, но и только. Ну так что, договорились?

– Ладно, пойдем.

Дед оказался не в духе. Ну а как еще должен себя чувствовать алкоголик, которому нечего выпить?

– Где наливки? – накинулся он на мальчишку.

– Откуда я знаю, куда ты их спрятал. – Мальчишка укрылся за мою спину. – К тебе гость.

– Ты почто чужих в дом водишь?! – Неудовольствие деда перекинулось на меня.

– И вовсе он не чужой. Это мой друг, он меня накормил сегодня.

– Это что же, теперь всяк, кто тебя накормит, тебе друг? – нахмурился дед.

– Конечно, ты же обо мне не заботишься! – обиженно воскликнул мальчишка. – Старый трухлявый пень, все пьешь! И когда только напьешься?

– Да что о тебе заботиться, здоровый лоб уже, сам о себе беспокойся. Чего надо? – Это он уже мне.

– Шкуры нужно обработать.

– Я этим больше не занимаюсь, – буркнул старик. – Проваливай.

– Я же не просто так, я же за плату. Выпить хочешь?

– Выпить я всегда хочу. – Старик оживился на глазах.

– Не буду я на это смотреть, надоело. – Паренек скинул шкуры на пол и, топнув ногой, выбежал из дома.

– Ничего, жрать захочет – вернется. Ну так что ты говорил про выпить?

– Э нет, так не пойдет, сначала на шкуры посмотри, скажи, что с ними делать нужно.

– Да что на них смотреть, – раздраженно буркнул старик. – Волка и рысь убили вчера. Сначала звери сцепились между собой, а потом ты их и добил. Шкуру снимать ты совсем не умеешь, теперь с ней придется помучиться, но не порезал, и на том спасибо. Завтра мы их хорошо выскоблим и засолим, а дня через два, как подсохнут, я ими займусь.

– Ну уж нет, так не пойдет. Хочешь выпить – нужно выскоблить и засолить шкуры сегодня.

– Поздно уже, – стал отнекиваться дед.

– Ну так поспеши, – оборвал я его и помахал перед носом кувшином с элем.

Видя, что меня не уболтать, дед принялся за работу. По всему было видно, что он знает в ней толк. Скребок мелькал бабочкой, очищая внутреннюю сторону шкуры от мяса. Я понаблюдал около десяти минут и отошел в лес, якобы чтобы отдать еду своим спутникам, а на самом деле чтобы уложить еду в потайные отделения. Еще одним плюсом уплотняющих отделений было то, что еда в них совершенно не портилась, а это значит, что я могу создать для себя и рысенка стратегический запас.

Уложив продукты, я выпустил своего проснувшегося зверя на траву и поиграл с ним. От вчерашней травмы лапы не осталось и следа, котенок просто лучился энергией и бодростью. Более двух часов мы резвились с ним на поляне. Недостаток внимания матери накрепко привязал его ко мне. Наигравшись, рысенок напился молока и снова уснул, а я направился обратно к дому.

К моему возвращению старик уже закончил первичную обработку шкур и с нетерпением выглядывал меня.

– Наконец, – угрюмо пробурчал он. – Я уже думал за тобой по следам идти. Сколько можно бродить?

– Все получилось? – вместо ответа спросил я.