танк, но трос, заведенный за колонну, не выдержал и оборвался. Спустя какое-то время, с учетом предыдущей неудачи, немцы повторили акцию, в которой участвовали уже три танка и были использованы более мощные тросы.

И что же? Колонна так и осталась стоять. Фашисты, фактически уничтожившие весь город, почему-то отступились от нее, хотя технически задача не выглядела невыполнимой. Напомним, что речь шла не о рядовом объекте, а о символе побед русского оружия, и уничтожение этого памятника, с фашистской точки зрения, являлось актом исключительной важности, каких бы усилий это не потребовало. Зная немецкую педантичность, логично предположить, что памятник был обречен. Но он устоял вопреки вражеской воле.

Различные источники объясняют это нехваткой времени: войска Степного фронта уже приближались к городу, и немцы вынуждены были свернуть уже подготовленную акцию.

Но ведь и не нужно много времени, чтобы опрокинуть вертикальную конструкцию, располагая мощной техникой и необходимыми средствами. В конце концов, немцы могли попытаться повалить ненавистный монумент с помощью взрыва. Всего-то и надо было, раз уж не получилось танками, отозвать одну из опытных групп взрывников, которые орудовали по всему городу, уничтожая капитальные сооружения. Ни в специалистах, ни во взрывчатке недостатка не было. Всё было рядом, под рукой.

Но они почему-то не сделали этого. Они отступились от колонны. Такое впечатление, что той сентябрьской ночью произошло нечто, что заставило их отступиться, что-то очень серьезное, неожиданное…Что-то такое, что не на шутку испугало их.

Но что? За давностью лет и отсутствием достоверных документов загадка представляется неразрешимой.

Но не всё так безнадежно. Благодаря счастливой случайности, есть возможность пролить свет на вероятный ход событий этой малоизвестной истории времен Великой Отечественной войны.

Сохранились воспоминания Василия Михайловича Сидорчука, пенсионера из Сургута, который в сентябре 43-го года, будучи восьмилетним мальчуганом, жил на восточной окраине Полтавы вместе с мамой и маминой сестрой.

Бытовые подробности той поры Василий Михайлович припоминает смутно. В памяти осталось, что его мама мыла посуду в каком-то учреждении, где в свободное время собирались немецкие офицеры. Очевидно, это было кафе или столовая. Нередко она приносила домой продукты (остатки со столов), которые, собственно, и помогали им выживать. Мама была простой, малограмотной женщиной и не знала немецкого, но вот что удивительно: она регулярно рассказывала своей сестре, о чем толкуют между собой немецкие офицеры. В самых общих чертах, конечно. Очевидно, среди обслуживающего персонала были земляки, понимавшие по-немецки, которые и делились с остальными услышанным. Не все немцы были зловредными. Иногда мама приносила ему шоколадки и конфеты, полученные от этих господ, знавших, что у нее есть сын. Но были среди них и настоящие звери. Больше других мама боялась некоего кривогубого майора — именно так она его всегда называла. Этот фашист вроде бы ведал отправкой полтавчан в Германию, и мама страшно боялась, что однажды он укажет пальцем на нее.

Страх матери передался и сыну. Этого кривогубого майора маленький Вася никогда не видел в глаза, но тот часто приходил к нему во сне, угрожая пистолетом, — в черной форме, с тонкими губами, расположенными почти вертикально. Более страшный, чем черт из сказок, которые рассказывала тетка. Наверное, еще и поэтому всё связанное с этим майором навсегда отложилось в его памяти.

— Однажды я уже забрался на печь, где обычно спал, — говорит Василий Михайлович, — когда с работы вернулась мама. По ее звонкому голосу я сразу догадался, что случилось что-то необыкновенное. Она радостно сообщила сестре, что кривогубого майора больше нет, мол, сегодня ночью змея с колонны прыгнула на него и оторвала ему голову. Мол, все офицеры обсуждали сегодня это событие, видя в нем дурной знак.

Я сообразил, что если спущусь с печи вниз, то могу и не услышать, что же приключилось с кривогубым майором, который казался мне непобедимым злодеем. Маме не нравилось, когда я слушаю их с сестрой беседы. А мне так хотелось узнать!

Я притворился спящим. Мама заглянула на печь, а затем начала свой удивительный рассказ, который сводился к следующему.

Минувшей ночью немцы собирались повалить колонну на площади. Подогнали три танка. Командовал кривогубый майор. Он стоял в стороне, освещенный светом факелов, и жестами отдавал команды танкистам. Рядом с ним стояли еще несколько офицеров. Вот тросы натянулись, колонна зазвенела. Вдруг один из тросов лопнул. Но на этот случай у немцев было всё предусмотрено. Неподалеку стоял грузовик с запасными бухтами тросов, а также два легковых автомобиля. Майор приказал зацепить другой трос, потолще, а танкам расположиться иначе. Все его команды были быстро выполнены.

Вот майор снова поднял руку, моторы взревели.

В эту минуту из-за тучи показался краешек луны, какой-то необычайно яркий. Лунный свет заиграл бликами на оперенье орла, и тот вдруг весь засиял, словно золотой. Могло даже показаться, что орел шевельнулся и пригнулся ниже, словно готовясь к схватке.

Это заметил водитель грузовика, стоявший в кузове, и закричал, указывая на колонну.

Но его крика никто не услыхал, потому что секундой раньше майор дал отмашку, и танковые двигатели взревели во всю свою мощь. Три «Тигра» медленно поползли вперед, натягивая тросы. Вот те вытянулись в струну, и колонна снова зазвенела.

И тут случилось непостижимое. Бронзовый орел метнул вниз, с высоты, вдоль ствола колонны сноп ослепительных молний. Их блеск затмил свет факелов. На какой-то миг стало светло, как днем. И все увидели, как от колонны отделились, извиваясь и быстро вырастая две змеи с барельефов. На какой-то миг они поднялись выше колонны, а затем одна из них, всё так же извиваясь, прыгнула туда, где стояли ошеломленные немецкие офицеры. Она обвила стальное кольцо вокруг шеи кривогубого майора, дернула, и голова того слетела с плеч! Вторая змея ударила другого офицера в грудь, и он тоже упал замертво. Обуянные ужасом танкисты торопливо отцепили тросы и отогнали свои танки подальше от колонны. Никакая сила в мире не заставила бы их повторно подъехать к колонне. Впрочем, никто из уцелевших офицеров и не отдавал такой команды. Все находились в жуткой растерянности.

После того, как тела погибших увезли, офицеры какое-то время спорили между собой, затем приказали танкистам возвращаться в часть, а сами сели в легковые машины и уехали. Так торопливо, будто боялись, что змеи прыгнут и на них.

Площадь вокруг колонны совершенно опустела, но автоматчики охраняли подходы к ней до утра…

Конечно, проще всего было бы отмахнуться от этой мистической истории, приписав ее богатому воображению впечатлительного мальчика. Тем более, что он, наверняка, путается в деталях и бытовых подробностях.

Не будем, однако, торопиться с