— Нагулялась?

— Ты где?

— Сейчас буду.

— Па, я засыпаю…

— Надо закончить кое-что и потом я собирался устроить себе выходной.

— Ну закончишь — приезжай, а я сейчас.

— Как настроение?

— Умираю…

— Значит, правильное шестнадцатилетие.

— Ну так я поеду?

— Хорошо… Но я через полчаса освобожусь…

— Я столько не выдержу.

— Ок, ок. Езжай домой и спи. Только позвони, как доберешься.

— Само собой.

Маруся отключила телефон, положила голову на стол и тут же вырубилась. Нет, так не пойдет… Надо собраться с последними силами, встать и выйти на улицу. Маруся одним глотком допила кофе, встала и пошла.

Чтобы добраться до города, нужно было пройти по мостику. Здесь, на мостике, было многолюдно. Собравшиеся уходить гости покидали остров, но не дойдя до причала, зависали на полпути, встречая знакомых и продолжая болтать, целоваться или просто задумчиво смотрели на воду, опираясь на бортики и не обращая внимание на окружающих. Тем не менее, пройти незамеченной не получилось. Как только Маруся появилась на мосту, с ней сразу же начали здороваться и задавать глупые вопросы, типа: «Ну как тебе?», «Что подарили?», или просто благодарили за крутую вечеринку.

Пришлось снова улыбаться и напрягать мозг, чтобы отвечать, а еще отбиваться от навязчивых «друзей», которые все ее знали, а она, или ей так казалось, даже не помнила их в лицо.

— Тебя подвезти?

— Нет, меня ждут.

— Приедешь к нам?

— Да, конечно.

— А к нам?

— Пишите письма.

— Круто выглядишь!

— Спасибо.

— А где твоя корона?

— Утонула в фонтане.

Корону, вернее венок, стырила Лобанова. Он, по словам самой Лобановой, гораздо больше шел к ее темным волосам. Кто бы спорил…

— Здравствуй, Марусечка, ты такая красивая, Марусечка, а где твой папа, Марусечка? — это папины преследовательницы. Они появляются везде, где появляется он, и рассчитывают на что-то. На что, интересно, они рассчитывают своими куриными мозгами?

Маруся как можно быстрее прошмыгнула мимо группы гумилевофилок, показательно игнорируя их.

— Маленькая дрянь…

Вот так, от любви до ненависти один шаг. Маруся даже улыбнулась. Эти тетки с фантастическими телами и не менее фантастической глупостью вызывали у нее жалость и смех. Как, все-таки, хорошо, что папа любил умных женщин. Правда, и их, как оказалось, было достаточно для того, чтобы каждый раз появляться на людях с новой. Эх, папа, папа…

Маруся вышла на площадку у парома и сразу же увидела свою машину, которая в тот же момент двинулась в ее сторону. Дверца открылась. Маруся с удовольствием забралась в просторный салон и легла на сидение. Потерпеть каких-нибудь десять минут и она дома. В салоне темно и прохладно — самое то после жаркой бессонной ночи. Можно попросить водителя покатать ее часов десять-пятнадцать. Или это будет жестоко? Маруся попыталась сесть. Ей показалось, будто она задела кого-то. Сон как рукой сняло! Маруся испуганно встрепенулась и сразу же открыла глаза. Напротив нее сидела женщина. Ее было очень плохо видно, а по очертаниям в темноте Маруся не сразу смогла опознать кто это. Неужели очередная папина поклонница подкупила водителя и забралась в машину в надежде встретить здесь отца?

— Кто вы?

Женщина молча включила свет. Маруся вгляделась в лицо незванной гостьи и онемела от удивления. Это была мама.

Нельзя сказать, чтобы Маруся обрадовалась. Сначала был шок, все-таки маму Маруся не видела очень давно и помнила больше по фотографиям. Потом появилась нежность и желание броситься на шею. Но потом возникло необъяснимое чувство отстраненности — перед Марусей сидела, в общем-то, незнакомая женщина. Женщина, которая когда-то бросила ее и вот теперь зачем-то снова появилась. Маруся справилась со своими эмоциями и спокойно поздоровалась.

— Привет.

— Привет, Маруся.

Так просто. Будто они расстались несколько часов назад и вот теперь мама заехала, чтобы забрать ее с вечеринки.

— С днем рождения… — Ева попыталась улыбнуться.

Было видно, что она смущена прохладной встречей. Похоже, она представляла ее как-то по другому. Думала, что Маруся сразу же полезет обниматься… Ева все еще считала ее ребенком, для которого мама — главное. Но за те годы, пока ее не было, все изменилось.

— Спасибо.

Разговор не клеился. Маруся просто не знала, что сказать, а Ева, похоже, не могла подобрать правильные слова.

— Ты, наверное, удивлена…

— Да уж, наверное.

— Я понимаю, что ты…

— Зачем ты забралась сюда?

— Нам нужно поговорить.

— А этот цирк… Это обязательно?

Маруся почувствовала, как в ней закипает злость. Непреодолимое желание нагрубить, обидеть, сделать больно. Что это? Детские обиды, которые внезапно всколыхнулись и поднялись со дна, замутняя рассудок?

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь меня видел.

— Ты могла оставить сообщение…

— Не могла.

— Почему именно сегодня?

— Так было нужно.

— Кому?

— Все очень важно. Я понимаю, ты злишься…

— У меня был прекрасный день, прекрасная ночь и прекрасное утро. Я не хотела бы испортить эти воспоминания.

— Ты очень злишься.

— Да. Я ждала тебя. Искала тебя. Ты так часто была мне нужна. Но ты не появлялась, пока тебе самой не понадобилось.

— Я понимаю, что любые оправдания… Маруся… Ты во многом права. Но я надеюсь, что со временем ты сможешь хоть немного…

— Не смогу.

— Ты уже взрослая…

— Рада, что ты заметила.

— Просто выслушай.

— Мам, я не хочу разговаривать. Мне хорошо без тебя.

— Я хочу вернуться в твою жизнь.

— Не вижу смысла. Мне нравится жить вместе с папой.

— Папа у тебя отличный.

— Да, да… Поэтому ты его бросила.

— Маруся, этому нет прощения, но все можно начать заново.

— Ты еще молодая. Роди себе других детей и начинай заново с ними.