Джек выглянул в коридор, чтобы посмотреть — кому это ещевздумалось прийти на работу в первый день Рождества.

В коридоре никого не было, однако ощущение чьего-топрисутствия не оставляло Джека. Сердце его на мгновение сжалось, словно отпредчувствия близкой опасности, но он отогнал от себя эту мысль.

— Эй, кто там? Алло?.. — позвал он. Никто ему неответил, но со стороны лифтовой площадки был слышен какой-то шорох, и вдруграздался негромкий металлический щелчок. На всякий случай Джек отступил обратнов офис, раздумывая, не позвонить ли ему в полицию.

Он уже шел к телефону, когда от дверей снова донессякакой-то звук. Повернувшись в ту сторону, Джек оказался лицом к лицу с ФилиппомПаркером, мужем Аманды.

Филипп выглядел словно с похмелья: бледное лицо перекошено,волосы всклокочены, лицо и рукава светлого плаща испачканы в грязи. ПоначалуДжек так и подумал, что Паркер изрядно выпил, но, опустив взгляд, он увидел вруках Филиппа пистолет.

И этот пистолет был направлен прямо ему в живот.

Странное спокойствие овладело Джеком, когда он заговорил.

— Убери-ка эту штуку. Фил, — произнес он самымбудничным тоном. — Опусти оружие, слышишь?

— Не смей указывать, что мне делать, грязный сукинсын! — истерически завопил Филипп Паркер. — Ты небось думал, чтоможешь вертеть мной как заблагор… как заблагорассудится, да? Ты всепредусмотрел, но только не это! — Он ткнул пистолет чуть не в самое лицоДжека. — Ха-ха, адвокатишка паршивый, думал напугать старого Фила Паркера!Так вот: ты только чертовски меня разозлил, понятно? Ты веревки вьешь из этойдуры — моей жены, ты заставляешь ее плясать под свою дудку и считаешь, чтоделаешь ей огромное одолжение, но только все это ерунда. А хочешь узнать, чтоты сделал ей на самом деле?..

Фил Паркер почти рыдал. Он как будто сошел с ума, да и грязьна рукавах его плаща была подозрительно похожа на размазанную кровь. «Упалгде-нибудь спьяну и расшиб нос, — отстранение подумал Джек. — Аможет, нанюхался какой-нибудь дряни…» Как бы там ни было, поведение его былосовершенно непредсказуемым, а речь — бессвязной и отрывистой.

— ..Я предупредил Аманду, что убью ее, если она незаставит вас отозвать иск! — продолжал Филипп Паркер. — И я непозволю вам так поступить со мной. — Он помахал пальцем с обломаннымногтем перед самым носом Джека. — Вы не имеете права отнимать у меня то,что я нажил за всю жизнь… Я ей сказал, что сделаю это. Я сказал… у нее нетникакого права… У вас нет никакого права!..

— Это только на месяц. Фил, — сказал Джек. —До тех пор, пока ты не сообщишь суду сведения, которые нам необходимы. Кактолько ты это сделаешь, мы снимем арест с твоего имущества и счетов. Хочешь,займемся этим прямо в понедельник? Только не волнуйся. — Голос Джеказвучал спокойно и ровно, но сердце в груди стучало как бешеное.

— Нет, это ты не волнуйся! И не смей указывать мне, чтоделать, вшивый законник! Все равно теперь уже поздно. Ты сам все погубил. Тызаставил меня сделать это!

— Заставил сделать — что? — спросил Джек. Впрочем,инстинктивно он уже понял, в чем дело, но его рассудок отказывался принятьстрашную правду. Лиз была права — они загнали Филиппа Паркера в угол, и он невыдержал и сорвался. Но что же он все-таки сделал с Амандой?

— Ты заставил меня убить ее! — выпалил Филипп ивдруг разрыдался. — Я убил ее! Я убил ее! — как заведенный повторялон. — И это ты во всем виноват. Я не хотел, не хотел ее убивать, но мнепришлось. Ты научил ее. Она захотела получить все, что у меня было, отнять все,что я заработал. Маленькая шлюшка… у нее нет никаких прав требовать у меняденьги, а вы… вы заморозили мои счета! Что мне оставалось делать? Голодать?!Черта с два!

Джек знал, что говорить что-либо сейчас бесполезно и дажеопасно. Ему оставалось только надеяться, что Фил выдумывает или бредит.

— Как ты узнал, что я буду здесь, Фил? — спросилон наконец, стараясь перевести разговор на другое.

— Я следил за тобой — вот как! Я все утро дежурил возлетвоего дома, я ждал и вот — дождался!..

— А где Аманда?

— Я же сказал: я убил ее! — Он вытер нос рукавомплаща, оставив на лице свежий кровавый след. — Прикончил, как бешенуюсобаку!

— А… дети? Что с ними?

— С ними все в порядке. — Филипп Паркер неожиданнорасхохотался. — Я оставил их с мамочкой.

— Ты убил их тоже?

— На кой черт мне сдались эти щенки? Я просто запер ихв спальне вместе с матерью. А теперь я должен убить тебя. Это будет толькосправедливо, потому что во всем виноват ты. Это ты заставил Аманду пойти противмужа. До тебя она была нормальной девчонкой, но тут появился ты, и ей как будтовожжа под хвост попала. Все из-за тебя, понял?!

— Возможно, — как можно спокойнее произнес Джек,хотя внутри по всему телу разливался ледяной холод страха. — Во всякомслучае, Аманда здесь ни при чем, поэтому опусти-ка пушку, и давай поговоримспокойно.

— Ну-ка не командуй, ты! — заорал Филипп Паркер.

Его взгляд обжигал, словно лазер, и Джек внезапно понял, чтовсе, что он говорил, — правда. Больше того, он не только угрожал — он былспособен осуществить свою угрозу.

— Положи пистолет. Фил, — повторил Джек, стараясьговорить спокойно и властно. — Положи пистолет, ну!

— Пошел ты к черту, адвокатская сволочь! —взвизгнул Филипп Паркер, но оружие опустил, и Джек почувствовал, чтовыигрывает. Филипп Паркер явно колебался. Оставалось сделать последнее усилие,чтобы окончательно сломить его волю. Или, воспользовавшись егонерешительностью, попытаться вырвать пистолет.

Не отрывая взгляда от лица противника, Джек сделал шагвперед, потом еще один. Он уже протянул руку, как вдруг раздался оглушительныйгрохот, и что-то сильно толкнуло его в грудь.

Несколько мгновений Джек не чувствовал ни боли, ниудивления. Опустив глаза, он смотрел на направленный на него ствол пистолета,из которого поднималась тоненькая струйка дыма, и гадал, как, стреляя почти вупор, Филипп Паркер ухитрился промахнуться. Но он не промахнулся. Пуля прошлапрактически навылет, и Джек не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Словнопарализованный, он беспомощно смотрел, как Филипп Паркер снова поднимаетпистолет, вставляет его в рот и нажимает на спусковой крючок.

Грянул еще один выстрел, разнесший Филиппу голову; кровь имозг так и брызнули на стену позади него, и он начал медленно оседать на пол.Это как будто послужило сигналом: Джек вдруг почувствовал в груди свинцовуютяжесть и, пошатнувшись, упал на колени.

Все произошло так быстро, что он еще не совсем отдавал себеотчет в том, что случилось. Единственная связная мысль, которая гвоздем заселау него в голове, была о том, что он собирался вызвать полицию. Телефон стоял настоле совсем рядом. Джек, подтянув его к себе за шнур, снял трубку и набралномер 911.