– Выпишу. Шишин, сегодня же. Спасибо тебе.

Я посмотрела на него повнимательнее и вдруг вспомнила, скакой силой он буквально выхватил меня из-под стойки. И вообще, если он ужесемь лет в институте учится, то ему уж не меньше двадцати пяти. Здоровый мужик,а все придурком прикидывается!

– Шишин, а зачем ты в институте дурака валяешь, семьлет маешься?

Он засопел, потом отвернулся.

– Чтобы в армию не идти. У меня мама старенькая. Еслисо мной что случится, она не переживет. И оставить ее на два года не могу.

– Так иди на военную кафедру!

– А вдруг офицером призовут?

– Да, трудно тебе. А все-таки так тоже нехорошо, устаренькой мамы на шее семь лет сидеть. На что живете, на ее пенсию?

– Почему? – обиделся Шишин. – Я работаю домана компьютере. И мама тоже работает.

– Ну ладно, Шишин-Мышин, давай отсюда выбираться.Убирать ничего не будем, оставим все как есть. Ох и устрою я ВладимируВикентьевичу! Как чай с нашей Адамовной пить, так он первый, а как в архивепорядок навести, так его нет! Сейчас прямо и поскандалю, пока запал не прошел.

Однако наверху и без нас уже был грандиозный скандал. НинаАдамовна лежала на диване в помещении закрытого фонда, вокруг нее хлопоталиЗойка и медсестра Эльвира. Студенты растерянно топтались на абонементе.Проректор Владимир Викентьевич метал громы и молнии. Увидев нас, он чуть неукусил бедного Шишина.

– Шишин! Вот вы где! Все, Шишин, это последняя капля.Немедленно ставим вопрос об отчислении из института! Все, Шишин, все, и ненадейтесь! Шишин побледнел.

– Господи, что случилось?

Зойка выскочила нам навстречу, подозрительно блестя глазами.

– Ты представляешь, какую книгу он принес на замену«Термодинамике»? «Технику современного секса»! Вот такой толстенный том силлюстрациями. А она в обложке. Ты его куда-то увела, а Нина Адамовна видит –книга бесхозная лежит, она открыла в середине – прямо на картинку попала, ну иот неожиданности… хлоп в обморок!

– Кошмар какой! – напустилась я на Шишина. –Ты что это себе позволяешь? У нее же сердце слабое!

Шишин стоял растерянный и бледный.

– Да я же не нарочно, я даже не заметил, смотрю, тамнаписано – «Техника», я и схватил, торопился очень. Ну, честное слово, я ненарочно.

– Ну, Шишин, как же твоя старенькая мама терпит, чтобыты такие книги по дому разбрасывал?

Он посмотрел удивленно:

– Так это же мамины книги. Она же сексопатолог, –и видя, что мы замолчали в изумлении, добавил: – Если у вас или у знакомых,какие-нибудь проблемы, милости просим, мама бесплатно даст консультацию.

– Спасибо, Шишин, – Зойка листала книгу, –проблем пока нет, а книжку дай почитать.

Явились вызванные Владимиром Викентьевичем замдекана икуратор шишинской группы Алла Сергеевна. Уразумев суть проблемы, Алла Сергеевназакусила губу, а замдекана надул щеки. Проректор жаждал крови, Шишина нужнобыло срочно спасать.

– Владимир Викентьич, – начала я мягкимголосом, – а кто отвечает за порядок в архиве?

– Как – кто? Тот, кто там работает!

– А кто там работает?

Он заткнулся на полуслове. Дело в том, что три месяца назадон уволил архивистку Галину Андреевну, просто сократил ее ставку, и все.Владимир Викентьевич рассердился:

– А в чем, собственно, дело?

– А в том, – голос мой постепенноповышался, – что пойдите сами и посмотрите, что случилось в архиве.

– А что там случилось?

– Вот вы пойдите и посмотрите! Вы говорите – ЧП, Шишинвиноват, а если бы не Шишин, то у вас сейчас такое было бы ЧП, что и до суда быдело дошло. Там в подвале здоровенная стойка свалилась прямо мне на голову,Шишин в последний момент меня вытащил.

– Не может быть! Я тридцать лет в институте работаю, иникогда ничего в архиве не падало!

– Да? А, между прочим, Шишин не только мою голову спас,но и вашу, уважаемый Владимир Викентьевич! Потому что отвечаете-то за архивтеперь вы. Так что пойдите туда и убедитесь сами, что было бы, если бы Шишин непошел сегодня со мной.

Проректор побежал в подвал, а я заглянула к Нине Адамовне:

– Нина Адамовна, как вы нас напугали, теперь вамполучше? А то Шишина грозятся из института выгнать, а он ведь не нарочно,ошибся он.

– Что вы, зачем же так строго наказывать – испугаласьнаша старушка, – это я просто от неожиданности…

– Нина Адамовна, – Шишин мялся в дверях.

– Ох, Шишин, сгинь с глаз моих!

Шишин мгновенно испарился. Инцидент был исчерпан. АллаСергеевна и замдекана с каменными лицами вышли за дверь, дружно промаршировалипо коридору, и я услышала их громовой хохот из-за угла. Явился растерянныйВладимир Викентьевич. Действительно, в архиве творилось что-то несусветное… Онсмотрел на меня с таким ужасом, как будто на вставшую из могилы, что мненаконец и самой стало страшно. Спокойно могла бы сейчас лежать там сраздробленным черепом!

Зойка быстренько разогнала всех студентов, мы попили чайку,мне стало полегче. Про Алика и театр я вспомнила за полчаса до ухода с работы.Зойка помогла мне почистить серый костюм, который после происшествия в архивевыглядел не очень-то прилично. Я наскоро причесалась, накрасила губы инапоследок поглядела в зеркало. Конечно, вид совсем не тот, что был вчера, нодля Алика сойдет.

Мы условились встретиться у метро, причем я нарочно подошлас противоположной стороны и спряталась за газетным ларьком. Меня оченьбеспокоил один серьезный вопрос – во что Алик будет одет?

Если на нем опять все тот же мятый и не очень чистыйджинсовый костюм, я сразу разворачиваюсь и ухожу, пока он меня не заметил.Терпеть этот костюм рядом с собой целый вечер я не в состоянии.

Я осторожно выглянула из-за ларька и не поверила своимглазам. Джинсового костюма не было и в помине, на нем были пиджак и брюки, идаже белая рубашка. Правда, брюки были от одного костюма, а пиджак от другого,но это не важно, а важно было то, что Алик подстригся! Очевидно, я издалавозглас удивления, потому что он повернулся ко мне всем телом и, узнав меня,смущенно улыбнулся. Пиджак был тесен и явно резал под мышками. Бедныйтолстячок! Ради меня он был согласен терпеть такие мучения целый вечер! Затакое героическое поведение я пойду с ним в театр, буду развлекать его вантракте приятной беседой и вообще вести себя очень прилично.

По дороге я спросила у Алика, что выяснилось насчет смертиего начальницы Ларисы ??еоргиевны. Не то чтобы меня это очень интересовало, нонадо же было о чем-то поговорить. Алик нехотя ответил, что приходила милиция,опрашивала всех сотрудников, но в тот момент в помещении вместе с Ларисой никтонаходиться не мог – было время обеда. Милиция не очень-то верит в самоубийство– не такая это была женщина, чтобы вот так с бухты-барахты взять и сигануть вокно, нервы у нее были в полном порядке, это другим она умела и любила нервымотать. Искала милиция ее недоброжелателей, но поскольку методы ведения дел ируководства у покойной были весьма специфические, ты же сама видела, тонедоброжелателей у нее среди подчиненных было хоть отбавляй, всех непересчитаешь. Офис их находится на пятом этаже, внизу до первого тоже всяческиеконторы, дверь входная открыта, никто не смотрит, любой посторонний мог зайти,его и не заметили бы. Так что милиция пока в растерянности. Сидит какой-то тип,разбирается в бумагах Ларисы, думает там хоть какую ниточку найти. К спектаклямРомана Виктюка я отношусь с осторожностью. Я не ханжа, но уж очень много голыхмужчин обычно бегает у него по сцене. Однако модный режиссер, в зале – полныйбомонд, дорогие билеты – все, как полагается. Мне не хотелось огорчать Алика,но, по-моему, ему все это тоже не очень нравилось. В антракте я вспомнила, чтоужасно хочу есть, и мы пошли в буфет. Я деликатно осведомилась у Алика, могу лия выбирать сама, а то получится как у Зощенко, придется пирожное на местокласть.