Лолита негодующе фыркнула и гордо удалилась.

– Пойду новости посмотрю, пока девочек нет, –собралась матушка, – там похороны Подрезова показывать будут.

– Ох, опять про Подрезова! Ну что, не нашли убийцу?

– Да никого не нашли, говорят, что у Подрезова столькодел разных было, пока все проверят.

На экране уже шли кадры похорон. Играла траурная музыка,цветы, венки – ничего интересного, и я ушла в ванную. Когда я вернулась,действо еще не кончилось. Подрезов в нашем городе был очень известен, у негобыла своя передача, многие им восхищались – такой принципиальный, болеет загород! Мне лично Подрезов не очень нравился. Меня коробила его манера общения слюдьми на экране телевизора, манера, прямо скажем, хамская. Но раз человекубит, убийца должен быть пойман и наказан – с этим никто не спорит.

После показа похорон был комментарий. Ведущий здорово катилбочку на органы МВД, на прокуратуру и городскую администрацию. «Доколе? –вопрошал он. – До каких пор будет продолжаться это планомерное истреблениелюдей, говорящих с экрана правду и только правду, когда же кончится этотформенный геноцид?» Показали кусочек его беседы с каким-то ответственныммилицейским чином. Ведущий просто наскакивал на него, как бойцовый петух, изадавал вопросы тоже в абсолютно недопустимой хамской манере. Чувствовалось,что дело Алексея Подрезова в надежных руках.

Замотанный, с кругами под глазами, милиционер отвечал вяло,держался скованно. Было заметно, что на него и так уже понавешали всех собак, ипопало ему уже отовсюду, так что свой позор перед экраном он переживал довольноспокойно.

– Было ли это заказное убийство, и если да, то ктозаказчик? – спрашивал ведущий.

– Нет, – отвечал милиционер, – это не похожена заказное убийство. Те обычно стреляют, а тут стукнули по голове и выбросилина шоссе. Можно было бы предположить ограбление, потому что преступник забралбумажник и папку с документами, но тогда преступник должен был быть Подрезовухорошо знаком, потому что какой же нормальный человек сейчас подсаживает вмашину незнакомых, тем более за городом? Граждане! – обратился милиционер,кажется он был подполковник. – Пользуясь случаем, хочу предупредить. Невступайте ни в какие отношения с незнакомыми людьми, не подсаживайте никого вмашину. Польстившись на какой-нибудь полтинник, можно потерять здоровье и дажежизнь.

На этом интервью с милицейским подполковником закончилось.

– И напоследок еще одна печальная новость. Вчера былубит наш коллега, тоже сотрудник Санкт-Петербургского телевидения ИванЛадуненко. Он был поздно вечером зарезан ножом в собственном подъезде. Мывыражаем соболезнование семье покойного. Ладуненко не был таким известнымчеловеком, как Алексей Подрезов. Он просто водил телевизионный автобус саппаратурой. Конечно, милиция опять будет говорить про ограбление и хулиганство,но не пора ли соответствующим органам всерьез задуматься над тем, чтопроисходит?

Он еще что-то говорил, обхаивал милицию, но я не слушала. Наэкране в траурной рамке появилась фотография убитого Ивана Ладуненко. Яплюхнулась на диван, еле сдержав возглас удивления: передо мной было лицовчерашнего рыжего мужика, который ругался с Аликом из-за гаража. Ничего себе!Зарезали в собственном подъезде. Хорошо, что в это время сестра с Дашкойпозвонили в дверь и матушка пошла открывать, не заметив моего лица.

Я поскорее ушла в свою комнату, легла и погасила свет, чтобыникто не вломился.

Убит в подъезде! Ночью! А мы встретили его часов в десять.Он работал в гараже, потом пошел домой и, выражаясь книжным языком, встретил вподъезде свою смерть. Я вдруг вспомнила лицо Алика, когда он стоял против этогоИвана Ладуненко и смотрел на него, а сам был весь бледный, и пот тек градом, ируки тряслись. Но зарезать ножом? Не может быть! Чтобы этот толстый Алик сглазами больной собаки, которого все норовят обидеть, чтобы он?.. Это смешно.

Я вспомнила, как я уводила Алика прочь, а рыжий Ладуненкоорал нам вслед:

– Я про тебя много чего знаю! И еще узнаю!

И что же он такое про Алика знает? И почему я про негоничего не знаю? И как же все-таки его фамилия? Нет, не вспомнить. Вот что язавтра сделаю, я позвоню Ирине и все про Алика выясню. Должны же они знать,кого приглашают в дом, ведь не с улицы же они его взяли!

С этот благой мыслью я заснула.

Утром выяснилось, что матушка по наущению ВалентиныМихайловны начала курс пятидневного лечебного голодания, и по этому случаюготовить отказывается. Сестра бушевала на кухне.

– Ну ладно, позавтракаем бутербродами, ужина и такникогда не бывает, но обедом-то хоть раз в день мужа нужно кормить?

– Нужно, – невозмутимо соглашалась матушка, –вот и корми.

Сестра опять пыталась втолковать ей, что как раз сейчас унее в фирме проходят важные переговоры, что она не может приходить раньше, новсе было без толку – мать отказывалась готовить и ходить по магазинам, потомучто смотреть на еду в период голодания очень вредно для здоровья.

– Неужели всего только за одну ночь ты успела такизмениться, – удивлялась я, – вчера была нормальным человеком,сидели, разговаривали.

– Да она давно уже ненормальная, – заораласестра, – как связалась с Валентиной, так и сбрендила!

Матушка обиделась и ушла к себе.

– Как думаешь, эта зараза Валентина тоже голодает илитолько мать заставляет? – поинтересовалась я.

– Да ей-то все равно, она одна живет, семьи-то у неенету. Маринка, у меня правда цейтнот, что делать? Со Славкой у нас напряженно,он и так недоволен, что я на работе задерживаюсь.

– А будешь еще из-за платья орать?

– Ну, не буду, но без спроса брать вещи, тоже знаешьли… Это мое самое лучшее платье и, между прочим, жутко дорогое.

– Да у тебя и так целый шкаф шмоток, можешь поделитьсяс бедненькой младшей сестрицей.

– Ладно, бери брючный костюм, он на тебе хорошо сидит.

– А, тот костюмчик, зелененький?

– Только поносить, а сумку мою не смей трогать. И заэто будешь два дня готовить, а в выходные я уж сама как-нибудь. Ой, времени-тосколько! – И сестрица умчалась.

Из матушкиной комнаты не доносилось ни звука, Дашка спокойноспала – первоклассников уже распустили на каникулы, а Лолита сидела у двери исмотрела на меня с немым укором.

«Мне все равно, кто из вас голодает, но собаке необходимогулять три раза в день и есть тоже три раза», – проскулила она.

– Лолитка, собираемся быстро на прогулку, а завтракспрашивай с бабушки.

Мы наскоро пробежались по всем Лолитиным любимым местам,потом я буквально силой уволокла ее с прогулки, бросила в коридоре, не снявповодок, и побежала на работу, надев на всякий случай Анькин брючный костюм.