«И никогда не придёт. Одна я на свете такая. Нет больше в мире полудриад. И людям я чужая, и дриадам. Не будет у меня ни мужа, ни детей. Такая уж моя судьба», — тоска шипами розы больно царапнула сердце Ивы. А мать всё не унималась:

— Как брат, говоришь? Ну-ну, поживём — увидим. Ой, волк-то как живой получился! Того и гляди, на луну завоет. Ну и мастерица же ты! Ну, пора каравай в печь отправлять. Вот бы каравай получился ровным да гладким — тогда и жизнь у молодых будет ровная да гладкая! А нам с тобой уже пора свадебную кашу ставить. Я вчера пшеницу отобрала — зёрнышко к зёрнышку. Сварим на славу кашу из цельных зёрен, молоком да мёдом сдобрим — это наше благопожелание здоровья, плодовитости и достатка Лёвушке с Весняной! Ты, Ивушка, всё запоминай хорошенько, чтобы потом на твоей свадебке ничего важного не забыть. Ой, что же я всё путаю: ты же как невеста будешь варенья да соленья заранее готовить, брагу да медовуху варить, а утром свадебного дня блины печь. А вот уж доченьке своей на свадебный пир расстараешься, приготовишь всё как положено! Что головой-то качаешь? Сама не заметишь, как время пролетит, просватают тебя, весёлую свадебку сыграем, а там и детки пойдут! Ты уж мне поверь: оглянуться не успеешь, а малыши твои выросли…

Ива искренне обрадовалась, что не умеет плакать. Слова матери так разбередили ей душу, так растравили сердце… А ведь надо улыбаться и говорить что-то весёлое и приветливое — всё-таки, свадьба брата. К счастью, мать быстро переключилась на другую тему и перестала мучить полудриаду рассуждениями о замужестве и материнстве. О замужестве и материнстве, которые единственной на свете полудриаде не суждены.

За хлопотами время пролетело стремительно: вот уже накрыты три сдвинутых стола, чистёхонькая изба украшена цветами и зелеными ветками, все наряжены в праздничные костюмы. Лев надел новенькую белоснежную рубашку с искусной вышивкой — подарок невесты. Мать, сдерживая слёзы, тщательно причесала сына, тихонько напевая дрожащим голосом:

— Ах вы кудри русые,

Русые, шёлковые,

Частым гребнем чёсаны,

Чёсаны, приглажены.

Кудри матушка чесала,

Жёнке гребень отдавала…

Ива загляделась на эту трогательную сцену. Потом опомнилась, достала новое белоснежное полотенце с алой вышивкой по краям: ветви мирового древа, квадратики засеянных полей, парочка воркующих голубей. Полотенцем покрыла круглое деревянное блюдо, на котором Лев только позавчера закончил искусную резьбу. А мать жениха должна вынуть свадебный каравай из печи и положить его на застеленное блюдо. Снежана торжественно открыла заслонку и негромко запела:

— Три пуда муки пшеничной,

Белой, белоснежной,

Три раза просеяна,

Три раза замешена,

Вот и вышел каравай –

Так велик, что печь ломай,

Разукрашенный, румяный,

Золотистый, золотой.

Печь разбирать не пришлось, но каравай действительно получился очень большим! Ровный, без единой трещинки, искусно декорированный фигурками из теста.

— Хорошо-то как! Каравай нашим молодым предвещает мир да лад! — улыбнулась мать.

— Снежана, всё ли готово? Гости едут, — взволнованно крикнул отец со двора.

— Всё готово, Горан! Пойдём встречать дорогих гостей.

Горан и Снежана вышли к воротам. Рядом с ними встал сияющий от счастья жених, чуть поодаль — Ива. Первой подъехала украшенная цветочными гирляндами телега Степана, старшего брата отца. Буланым конём Громом правил его сын Карп. Сам Степан важно восседал под руку с женой Поляной, а за ними виднелись недавно отпраздновавшие взросление дочери-близнецы Калина и Малина. Следом подоспела увитая зелёными ветками телега старшего брата матери Сокола. Кобылка Рыжуха так и золотилась на солнце и явно обдумывала, как бы ей сорвать с шеи цветочный венок и съесть его. Но пока она резво бежала, повинуясь вожжам Орла, старшего сына дяди Сокола. Нарядные Сокол и Маргаритка радостно помахали родственникам, их сыновья Беркут и Сапсан весело заулюлюкали.

Пока всей семьёй приветствовали родню, начали собираться соседи. Весь двор заполнился весёлыми нарядными людьми. Слегка охрипший от усердия Дружок лаял: «Чужой! Вон! Вон! Все вон!» Верный, Гром и Рыжуха тянулись друг к другу, грозя опрокинуть телеги: «При-и-и-вет, друг! Дай обни-и-и-му!» Оживлённые разговоры, смех, лай Дружка, ржание лошадей — всё смешалось в радостный гул. Наконец, всем нашли место в телегах — пора ехать за невестой! Вереница телег выехала из ворот под песню:

— Уж как наш жених-касатик

Да по горнице ходил:

Он и этак, он и так, он и эдак и вот так!

Уж как наш жених-касатик

Да невесту выбирал:

Он и этак, он и так, он и эдак и вот так!

— Вон! Вон! Все вон! — подвывал в такт песне Дружок.

— Ннадорвусь! Мои-и-и-и ноги-и-и-и! — жалобно ржал Верный.

Невеста жила через пять домов, так что доехали мигом. У ворот, увитых зеленью и цветочными гирляндами, их встретила стайка девушек — подружек невесты. Подружки преградили путь и насмешливо запели:

— Сватушка-сват,

Нечёсан-кудлат,

По невесту ехал –

В огород заехал,

Всю капусту обошёл,

Да невесты не нашёл!

Верный друг детства Сокол, к которому и была обращена насмешливая песня, со вздохом развязал мешок и достал заготовленные подарки — резные деревянные гребни для волос. Лев не один вечер потратил, вырезая их и покрывая искусной резьбой. Подружки с радостным визгом похватали гребни, открыли ворота и посторонились. Жених с роднёй и другом Соколом с достоинством зашагали через двор к избе, а соседи остались в телегах — наблюдать через открытые ворота и петь:

— К вам соколик прилетал,

К вам жених приезжал.

А и где наша невестушка,

А и где наша лебёдушка?

Отец и братья Весняны стояли перед закрытыми дверями избы, грозно нахмурившись и сложив руки на груди.

— Мир вам, люди добрые! У вас товар — у нас купец! — Горан и Лев поклонились, а Сокол достал всё из того же мешка дары для семьи невесты: новые вышитые полотенца, резную деревянную посуду, берестяные туески. Отец Весняны посветлел лицом, поклонился в ответ, а братья подхватили подарки.

— Мир вам, люди добрые! Растили-берегли мы дочку единственную, да пришла ей пора уходить со двора.

Дверь отворилась, и мать вывела под руку Весняну в новой вышитой рубахе, расшитой по подолу юбке и белоснежном платке, полностью закрывающем лицо. Подружки невесты слаженным многоголосным хором запели:

— По реке лебедь плавала,

Белая лебёдушка плавала,

Выходила невестушка,

Выходила Веснянушка

Да из дома из отчего,

К жениху ненаглядному.

День к полудню –

Дело к свадьбе!

Весняна и Лев поклонились друг другу и пошли врозь к разным телегам: Лев со своей семьёй, Весняна со своей. Первой со двора выехала телега жениха, затем— невесты, а