— Послушай, Дмитрий, я могу предложить тебе взамен лишь себя и деньги. Но меня ты отверг и от материального вознаграждения отказываешься. Мне остаётся только уповать на твоё чувство справедливости и веру в закон. Так, что скажешь?

— Какой к чёрту закон, если мне придётся ради спасения твоего сына нарушить все установленные служебными инструкциями правила!

— Я мать и готова пойти на всё ради сохранения жизни Юры.

— Это понятно, а вот зачем мне соглашаться на эту рискованную авантюру? Ладно, я подпишусь на это дело, но только по собственной глупости. Времени у нас мало. Уже темнеет и надо действовать быстро.

— Хорошо, я буду ждать вашего счастливого возвращения внизу у твоего дома, и молить небеса о даровании жизни моему сыну. И, конечно, тебе.

Как только за женщиной закрылась дверь, Уралов поспешно прошёл на кухню. Раскрыв дверцу шкафа, достал из-за банок с продуктами промасленный свёрток и, развернув, достал револьвер, изготовленный в начале прошлого века. Оружие, несмотря на прошедшие десятилетия, не потеряло боевых качеств. Оно досталось Уралову при описи имущества умершего одинокого пенсионера. Очевидно, бывший фронтовик привёз его после войны в качестве трофея. Оружие понравилось сыщику, и он в обход закона оставил его себе, не включив в опись. И вот теперь револьвер дождался своего часа. Уралов расчётливо прикинул:

«Пустить в ход свой табельный пистолет в столь сомнительной ситуации я не могу. А в револьвере шесть патронов и с учётом эффекта неожиданности есть шанс справиться с тремя боевиками».

Уралов, немного подумал и, вытащив из стола охотничий нож, засунул его за брючный ремень. Посчитав, что готов к рискованной операции, сыщик направился к выходу. Внизу подошёл к машине Любы и предупредил:

— Если в течение двух часов мы не появимся, то подключай мужа с его людьми.

Уралов повернулся и, не оглядываясь, направился к своей машине. Он уже спланировал, как будет действовать в кафе. Идти напрямую к кафе через парк было равносильно провалу. Скрытно приблизиться к месту, где держали пленника, можно было только со стороны реки. В юности Уралов вместе с друзьями проникал нелегально без билета на танцплощадку со стороны городского пляжа, взбираясь наверх по крутому обрывистому склону. Этим путём он решил воспользоваться и в этой ситуации. Но он опасался, что проложенная подростками много лет назад тропа могла зарасти. К тому же, намерения Уралова осложняла быстро наступающая темнота. Но иного выхода не было.

Сыщик оставил машину на соседней с парком улице. По узкой грунтовой дороге спустился к песчаному пляжу, подошел к заброшенной лодочной станции, напротив которой он с мальчишками начинал восхождение к манящей весёлой музыкой танцплощадке. Его обрадовало, что он легко нашёл начало утрамбованной десятками ног тропы. Этот мелкий успех его обнадёжил.

Начав восхождение по извилистому серпантину, сыщик с удовлетворением отметил, что все заметные в юности выступы и каменные валуны хорошо сохранились и легко узнаваемы. Лишь в двух местах ему пришлось цепляться за обнажённые на склонах корни деревьев, чтобы преодолеть обрушившиеся от ветра и дождей узкие участки контрабандной тропы. Наконец, минут через двадцать он достиг деревянного настила танцплощадки. От досок пахло гнилью. Уралов бегом пересёк открытое пространство и через узкую калитку рядом с покосившейся будкой кассира вышел к задней части кафе.

Теперь надо было действовать с крайней осторожностью. Сыщик медленно двинулся вдоль стены. Скорее всего, бандиты со стороны реки не ожидали нападения, выставив наблюдение лишь за фасадом здания, обращённым к центральному входу в парк. Уралов выглянул из-за угла. Он не ошибся. У арки, ведущей в кафе, прохаживался высокий худощавый парень. Сыщик его узнал. Это был Славка Дёмин по кличке Фитиль из группировки Струны.

Для внезапного проникновения в кафе его предстояло ликвидировать незаметно и бесшумно. Уралов нервно нащупал за брючным ремнём охотничий нож. Но для нанесения смертельного удара надо было приблизиться вплотную к непрестанно ходящему перед входом в кафе боевику. Это было рискованно, и сыщик, подняв с земли увесистый камень, начал выжидать удобный момент для нападения. Не подозревая об опасности, Фитиль двигался размеренно, сначала влево, а затем разворачивался и шагал в обратную сторону, приближаясь к углу, за которым затаился Уралов.

И выбрав момент, когда Фитиль повернулся к нему спиной, сыщик выскочил из своего укрытия и побежал к боевику. Он уже был в трёх шагах от Фитиля, когда тот, уловив сзади шум, внезапно повернулся. Уралов поспешно метнул камень, угодив в лоб бандита. Снаряд вырубил часового из сознания и опрокинул на спину.

Переступив через тело боевика, сыщик вбежал в пустующее здание кафе. В дальнем конце зала увидел связанного Юрия и сидящего рядом с ним на деревянном ящике боевика. Не давая ему опомниться, Уралов выстрелом в голову ликвидировал сторожа. Но зная, что похитителей должно быть трое, он вопросительно посмотрел на пленника. Парень, молча, кивнул в сторону двери в кабину туалета.

Уралов на мгновение замер в нерешительности. Он не хотел получить пулю от бандита, который слышал выстрелы и уже, наверняка, изготовился к стрельбе. Лезть в туалет напрямую было нельзя. Надо было стрелять в противника через закрытую дверь. Но боевик мог предусмотрительно лечь в туалете на пол, либо, наоборот, подняться выше на унитаз. И Уралов последовательно произвёл два выстрела, проделав отверстия с верха двери кабины туалета до пола. И судя по глухому стуку упавшего тела, он понял, что не промахнулся. Резко распахнув дверь, Уралов увидел третьего мёртвого боевика с простреленной грудью.

Быстро достав нож, сыщик освободил заложника и сообщил:

— Меня прислала твоя мама Любовь Даниловна. Она ждёт нас в условном месте. Давай отсюда поскорее убираться.

Упоминание имени матери несколько успокоило напуганного парня, и он послушно двинулся вслед за сыщиком к выходу. На улице возле входа наткнулись на тело лежащего с разбитой головой Фитиля. Тот внезапно застонал, и Уралов, сжимая в руке оружие, остановился в нерешительности:

«Боевика надо прикончить. Он мог меня узнать и выдаст без колебаний. Но до сих пор я действовал в рамках закона, освобождая заложника. А ликвидация боевика поставит меня в один ряд с убийцами».

И сделав над собой усилие, сыщик отвёл дуло револьвера в сторону. Схватив заложника за руку, он побежал к выходу из парка. Добравшись до машины, велел Юрию прилечь на заднее сиденье и поехал к своему дому. Чувство тревоги не покидало его. Он понимал, что, оставив боевика в живых, фактически обречён. Струна не простит ему гибель своих людей и освобождение пленника. И вопреки здравому смыслу сыщик решил не избавляться от засвеченного в кафе револьвера. Незаконно хранимое оружие ему ещё могло понадобиться.

Едва машина подъехала к дому, им навстречу бросилась Люба. Заключив сына в объятия, она от радости зарыдала. Уралов, с осторожностью озираясь, поспешил прекратить истерику:

— Возьми себя в руки, Люба. Надо скорее отвезти сына в надёжное место под защиту людей мужа.