Последующий час я посвятил изучению Сети, пытаясь найти хоть какие-то зацепки. Кроме своего собственного, я просмотрел профили моего отца, Вероники, ее родителей… Представьте себе, что все фото и видео те же самые, вся та же жизнь, но из нее исключили одну главную деталь!

Это было просто поразительно. Я полагал, что некоторые события не могли происходить без участия Максима. Как, например, наша поездка в Питер на его трехлетие. Но нет, вот мы с полковником и Инессой Эдуардовной сидим за столом, а на руках у нее вместо Макса… букет цветов! Фотография была размещена на «стене» у Вероники и подписана: «Семейный ужин. Поздравляем маму». И правда, тогда, по стечению обстоятельств, теща получила звание почетного работника культуры Санкт-Петербурга. Мы еще все смеялись, что двойной праздник. Выходит, одинарный?

Или мой папа в парке на аттракционах. В оригинале он стоял и держал за руку внука, который поглощал сахарную вату. Сейчас же он стоял также на фоне «Орбиты», но был один, показывая большой палец вверх. Я сам делал это фото, прекрасно помню все детали. Они сохранились… не было только ребенка. Зачем, спрашивается, двум взрослым мужикам идти в детский парк? Текст под фотографией гласил: «Решил с сыном посетить парк моего детства. Сын снимает». Не придерешься!

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что я просматриваю все без особых эмоций, словно провожу журналистское расследование. Страшная боль, которая жила во мне еще пару часов назад, вдруг куда-то ушла. Я стал практически спокоен, как всегда. Фиксирую факты, сравниваю даты, сопоставляю данные.

Я откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза.

– Ложкой снег мешая, ночь идет большая, – начал я с грустью напевать себе под нос любимую песенку сына из мультика, который мы смотрели с ним, наверное, раз сто. – Что же ты, малышка, не спишь?..

Стоп! Не малышка, а глупышка! Я открыл глаза, с удивлением понимая, что я не помню, как звучит песня дальше! «Спит веселый клоун…» Нет! «Рыбки уснули в пруду…» Я быстро вернулся в поисковик и вбил первые строки песни. Продолжение было таким: «Спят твои соседи, белые медведи…» и так далее. Песня из мультфильма «Умка», 1981 год, «Союзмультфильм». Но я не помнил эти строки!

И тут, в этот самый момент, я с ужасом осознал, что… не помню лица Максима. Словно огромная белая пелена наваливается на мои воспоминания. Они ускользают, растворяются в этом тумане, уходят все дальше в холодную белую мглу. Я почти физически ощутил, что моя память изменяется. В ней начали появляться вещи, которых не было. Я вдруг увидел перед собой темную дорогу, фары выхватывают неровные края кювета. Мы подъезжаем к воротам нашей дачи, и на сиденье рядом сидит Портнова. Это было сегодня ночью! Холодный пот прошиб меня.

Я испуганно потряс головой, желая сбросить это наваждение, вскочил и сделал два шага к двери. Но тут же вернулся, схватил сумку с кресла и лихорадочно вытащил телефон. Просмотр сообщений ничего не дал, но я знал, что должно быть, где-то должно быть…

Я вернулся к компьютеру, открыл свою почту: ничего, только рабочая переписка. Открыл и проверил пару своих личных ящиков. И во втором, который я завел для различных интернет-магазинов и спама, я вдруг увидел непрочитанное письмо от некоей Маши Селюховой. Я вдруг смутно почувствовал, что почти уверен в том, кто это на самом деле. Письмо было вчерашним, в полшестого вечера. Обычно в это время я забирал сына из детсада. Я открыл сообщение и прочел.

Я свернул текст и отсортировал письма от этого отправителя. Их оказалось несметное количество. Читая переписку, я ощущал неловкость и стыд, настолько откровенной она была. Там я нашел и фотографии.

Мы с Портновой.

Вот мы в старинном замке, она обнимает меня за шею, притягивая к себе, фотографирует нас, вытянув руку с телефоном вперед. Здесь мы на яхте в море, в большой компании, она в купальнике, я довольно нагло прижал ее к себе, она смеется, держит в руках бокал шампанского. А вот ее фото, где она спит в гостиничном номере, ниже талии укрытая простыней. Яркий утренний свет падает на ее голую спину, в кадре разбросанные вещи, моя любимая джинсовая рубашка с «индейским» орнаментом – на спинке прикроватного стула…

Сказать, что я был в шоке, – ничего не сказать. Я чувствовал себя мерзко, словно копался в чужом грязном белье, при этом прекрасно понимая, что оно мое. Все эти слова, намеки, признания… Наш роман, судя по всему, был в самом разгаре. И начался он как раз с той памятной встречи на приеме в Доме Правительства.

Когда и как это могло произойти? – думал я. – Как я мог вообще на это пойти? Я же люблю Веронику! Я каждый день спешу домой к ней и… к Максиму. Или я спешил только к Максиму? Ведь, правда, если бы не сын, торопился бы я так домой? Чем бы мы вообще занимались с женой? Ходили по театрам, концертам? Или, может быть, выезжали на пикники, сплавлялись по рекам, ходили в походы? Нет, Вероника это терпеть не может! Она – дитя комфорта. Ей нужны душ и суши с обязательным лепестком имбиря. Вот Наталя – совсем другое дело…

Нет, это нужно было прекращать. Я начал себя оправдывать, а это неминуемо отдаляло меня от той, прежней жизни. Словно Максим ушел и его место заполнилось чем-то липким, сладким до тошноты. Мне нужно было срочно позвонить Веронике.

Я взял в руки телефон и набрал номер супруги.

– Да, привет! – ее голос был совсем недружелюбный.

– Прости, пожалуйста, за утро, – начал я. – Не знаю, что на меня нашло.

– Все в порядке, долгий перелет, я понимаю, – ответила она так же бесстрастно.

«Долгий перелет?!» – переспросил я про себя, а вслух сказал:

– Слушай, Ник, давай сходим сегодня куда-нибудь? Или давай японскую кухню закажем?

– А как же твой доклад?

– Ну… – протянул я неуверенно. – Я успею. Тем более что я многое уже сделал.

Вранье было невыносимым. Какой доклад? Какие полеты?

– Хм, ок, – сказала она бодрым, но по-прежнему прохладным тоном, словно мы договаривались с ней о деловой встрече.

– Я закажу столик в ресторане и заеду за тобой!

– А машина? – удивилась она. – Я же здесь ее не оставлю.

– Ничего страшного, оставляй, я завтра тебя отвезу! – предложил я. – Пусть остается у офиса на парковке. Вместе поедем…

– Вань, что случилось? – напряглась Вероника.

– Ничего. Все в порядке, – я подумал, что она может почувствовать мое волнение, поэтому пытался придать своей речи как можно более позитивный настрой. – Соскучился.

– Соскучился?! – Мне показалось, она даже хохотнула вполголоса, – Ну-ну, романтик. Ладно, если хочешь, заезжай, – немного оттаяла она под конец.

● ● ●

Я приехал за Вероникой в семь часов и полчаса ждал ее у банка, вдыхая аромат полироли. Ведь когда я вышел с работы заранее, чтобы по дороге успеть купить жене цветов, то обнаружил в машине стойкий запах женских духов. Как я не обратил на него внимание утром? Может быть, за день машина нагрелась и он проявился сильнее? Догадываясь, чьи это могут быть духи, я погнал автомобиль на мойку и попросил сделать «комплекс», после которого мойщик вручил мне 10-рублевую монету, мою карточку на скидку в супермаркете и женскую заколку для волос с синим камешком. Эта вещь абсолютно точно не принадлежала Веронике.