Через некоторое время она родила от него сына. Это был Люциус. Каждый в империи знал, что он сын императора. Никто не называл его принцем, но его так же никто не называл и по титулу маркиза. Император Джерго любил своего сына так же сильно, как и маркиза Ираида. Он баловал его взращивая в нём эгоизм, а она постоянно восхваляла его, прививая ему высокомерие.

Но вот Рейлин не была дочерью императора. И к сожалению, это было очевидно. Она не была похожа ни на Ираиду, ни на Джерго. Кроме того, Рейлин выглядела точно так же, как ее отец Хейден в юности. Он был невысоким блондином с голубыми распахнутыми глазами. Его лицо имело форму правильного классического овала, а черты его были гармоничные. С возрастом черты изменились, но лучистый взгляд нет. Как не изменилась и его манера поведения. Маркиз был настолько хорошо воспитан, что всегда оставался спокойным и приветливым. Он всегда был, готов выслушать чужое мнение, уважая его, даже если оно не совпадает с его собственным. Возможно, характером Рейлин тоже была похожа на отца. Вот только воспитание было другое.

— Будь добра со своим братом. Ты жива только благодаря ему, — так начинала свою каждодневную речь Ираида. — Как бы мы смогли жить со всеми этими слухами о нас, если бы не твой брат? Когда ты родилась, то повсюду распространились грязные слухи о том, что ты дочь почившего господина Дорсет, а я изменила императору.

Хоть маркиза и пыталась выставить себя невинной, Рейлин прекрасно знала, что к чему. И зачем матери нужен был ребенок от маркиза Хейдона. Мать хотела усидеть на двух стульях. И сына сделать императором, и наследство маркиза не потерять. Только ребенок от Хейдена гарантировал ей, что все имущество маркиза останется в ее руках. Но конечно же, перед императором мать выставляла все так будто ничего этого она не желала, что любит и верна Джерго. Это вероломный маркиз принудил ее к рождению ребенка. А она как настоящая мать не может отказаться от дочери.

А заканчивала Ираида говорить всегда одним и тем же:

— Ты должна посвятить свою жизнь брату. Однажды твой брат станет императором. Ты же не думаешь, что он будет плохо к тебе относиться после того, как займёт трон? Успех твоего брата — для нас единственный способ выжить.

Рейлин не знала материнской любви. Она никогда не была счастлива. Её хвалили, только если она что-то делала для Люциуса. Например, когда он говорил о том, что приготовленный ею чай вкусный. Или когда наследство, оставшееся ей от маркиза Дорсет, помогло Люциусу, показать себя при дворе. Рейлин не была глупой. Она знала, что мать никогда не полюбит её искренне, просто за то, что она есть; за то, что она ее единственная дочь.

Но нельзя же так просто отказаться от желания быть любимой. Кто бы отказался от надежды, что его когда-нибудь полюбят. И найти причину для этого было не так уж сложно.

Люциус, Ираида и Рейлин были связаны кровью. В истории их Империи не было случая, когда семья кандидата на трон осталась бы жива, если он потерпел поражение. Если Люциус проиграет в борьбе за трон, они умрут вместе с ним.

Выжить.

Нужно выжить.

Рейлин все свои деяния совершала думая об этом. Цель всей её жизни: сделать Люциуса императором, ради спокойной и счастливой, их с матерью, жизни. Это было её руководство к действию: выжить любой ценой. Она имела необыкновенный талант к построению заговоров и плетению гнусных интриг. Она собирала информацию на всех приближенных ко двору, знала все слабости и желания дворян, с легкостью используя это в своих целях. Порой ей приходилось совершать ужасные преступления и даже жертвовать людьми.

Все то, в чём её обвиняли на суде, можно было назвать самой малостью. Она подставляла и убивала важных людей, разрушая политику Империи. Она была той, кто искусно продумывал ходы в любых ситуациях. Той, кто подстраивал несчастные случаи и проливал кровь людей. Она имела дело с несколькими наемными убийцами. Она, в своих целях, воспользовалась девушкой-целительницей, которая даровала надежду многим людям.

«Это естественно, когда речь идёт о борьбе за трон. Все это ради Люциуса». Она оправдывала себя именно так, продолжая совершать преступления без малейших мук совести. Именно так Люциус смог получить корону.

«Я знала, что этот день настанет». День когда она станет не нужной и прийдется платить по счетам.

Когда Люциус стал императором, она ушла в тень, не надеясь получить что-нибудь. Потому что боялась…

Боялась, что Люциус захочет избавиться от тех, кто был свидетелем его грязного пути к трону. Это так же было причиной, по которой она почти полностью разрушила «ОППИ» — организацию по поиску информации. Хотя многие годы назад на её создание у Рейлин ушло много средств и времени. Рейлин отпустила десятки верных ей людей, волнуясь за их жизни.

Боялась потерять веру в то, что она может быть счастлива; в то, что может быть любима. Рейлин мечтала о том, что она заслужит благосклонность брата и сможет начать спокойную жизнь. В конце концов, они оба усердно трудились ради этого.

Но Рейлин знала слишком многое. Она совершила слишком много грехов.

Люциус лишил её возможности говорить, чтобы она не смогла ничего никому рассказать. И лишил её возможности двигать руками, чтобы она не смогла оставить записи. Он лишил её возможности чувствовать свое тело, чтобы она не смогла чувствовать что-либо ещё.

Так вот как это — умирать наедине с собственными грехами.

Когда охота заканчивается, от собак избавляются. Да, она как испанский гальго. Была выращена для охоты, для борьбы за трон. И когда добыча поймана и власть в руках её хозяина. Теперь её можно убить или просто бросить, вывезя подальше от дворца. Да, Рейлин была собакой Люциуса. Тюрьма была её могилой.

«Хах. Что посеешь, то и пожнешь. В конце концов, это то, что я заслужила. Учитывая, насколько далеко я зашла, перекладывать вину на Люциуса или Ираиду было бы глупо».

Рейлин засмеялась.

«Я могу смеяться даже в таком состоянии».

Рейлин была хорошо осведомлена о своих собственных преступлениях. Она даже не думала о том, чтобы получить к себе хоть сколько-нибудь хорошее отношение, не говоря уже о том, чтобы быть прощенной. Но лишь однажды… Рейлин задумалась, окунувшись в воспоминания о том, как подошла к девушке-целительнице. Она лежала в своей постели, её кожа