— Ему нужно время, чтобы всё обдумать.

В прошлой жизни набег Виттора на политику произошел после падения Дегара и после того, как Люциус стал наследным принцем. Уже одно это обстоятельство привело к обострению противостояния между Люциусом и Дегаром. Ведь никто в Империи не рассматривал племянника императора в качестве его преемника.

Виттор никогда не проявлял честолюбия присущего герцогу Дегару. Все думали, что он ненавидит политику и власть, и хочет только защитить Великое княжество Ормонд. Даже когда он начал противостоять Люциусу. Он сделал это, чтобы выжить, а не из интереса к политической власти. Но думал ли об этом сам Виттор? Рейлин думала, что нет. Нет, она была уверена, что нет.

Она наблюдала за Ормондом на протяжении долгих лет. Рейлин была осторожна с ним еще до того, как он выделился. Она не могла сказать, что понимает его или сочувствует. Но она знала его лучше, чем кто-либо другой. Он был человеком твердых убеждений. Когда кто-то должен был сделать шаг вперед, чтобы столкнуться с неблагоприятными ситуациями, он первый делает этот шаг.

Если случится хоть одна трагедия, которую вызовет борьба за власть между ними, Виттор будет чувствовать себя ответственным за это.

До сих пор он, вероятно, игнорировал этот вопрос, смутно думая, что Люциус или Дегар могли бы честно бороться за трон. Однако, когда он обнаружит, что это не так, он почувствует необходимость противостоять им.

Рейлин могла, таким образом, подтолкнуть его к принятию такого решения, но передумала это делать.

Она считала Виттора своим хозяином.

Поэтому близкая помощница должна стремиться исполнить волю своего господина. О заговоре с целью повлиять на действия и мысли её хозяина не могло быть и речи. К тому же, сначала ей нужно стать его помощницей.

Первое решение герцог Ормонд должен был принять сам.

Время — ценный ресурс, но тревожный процесс размышления и принятия решений также важен. И если после этого тревожного процесса он придет к выводу, что Рейлин не нужна, тогда она сделает что-нибудь другое.

— Миледи, съешьте что-нибудь. Единственное, что вы съели сегодня, когда проснулись, была небольшая порция салата, — Эйла оторвала свою госпожу от раздумий.

— А?! Простите, я совсем забыла.

Наконец Рейлин взяла маленький кусочек бутерброда и положила его в рот. Потом предложила Эйле, ведь бутербродов было так много, что она не могла съесть их все в одиночку. — Миледи, вы планируете вернуться домой сейчас? — Давай подождем еще немного.

— Почему? Герцог Ормонд уже уехал.

— Хорошо. Тогда давай просто подождем. Мы все равно не спешим домой.

— Это точно.

Эйла вздохнула.

А Рейлин погрузилась в воспоминания.

— Ты…, ты злая и жестокая фурия! — плача кричала графиня Луиса.

Рейлин, маркиза Дорсет, этого практически не расслышала, так как смутно понимала, что происходит вокруг, чувствуя лишь боль от удара по лицу. Её избили перед тем как затащить в огромный зал. Да так сильно, что сил ни на что не осталось и стражникам приходилось держать её за обе руки. Рот её был сплошной болевой точкой, из-за чего ей было сложно говорить. И хотя она пыталась идти на своих ногах, стражники постоянно толкали её. В какой-то момент она упала и повредила свою лодыжку. Был ли это вывих или перелом, казалось уже не важным, ведь нога болела в любом случае. И болела так сильно, что не оставалось ничего другого, кроме как позволить себя тянуть. Казалось боль не закончится никогда. Запястье руки, за которую тянул стражник, распухло и ужасно болело. Стражники вновь толкнули ее, и Рейлин растянулась на холодном полу.

Холодный пол в огромном приёмном зале императора подействовал на её ноющее от боли тело успокаивающе. Ей захотелось лечь на него всем телом и забыть обо всем происходящем вокруг. Но сделать это ей не давали стражники, которые периодически пинали её и женщина, которая вопила как обезумевшая.

— Как ты могла сделать это? Как ты могла убить Агиля? — Миссис Луиса кричала так, будто бы её рвали на части. Женщина оттолкнула руку горничной, что поддерживала её, и ударила Рейлин по лицу. Боль была ужасно сильной, даже если не брать в расчёт её опухший рот. Рейлин снова распласталась на полу.

— Что тебе сделал Агиль? Как ты могла поступить так со своим собственным племянником?! — не унималась Луиса.

Рейлин подняла глаза и посмотрела на графиню Луису затуманенным взглядом. Миссис Луиса всхлипнула и, разрыдавшись, отошла в сторону. Дабы не искушать судьбу и не навредить себе. Всё потому, что она могла не сдержаться и убить её. Не важно, будет ли это нож или подсвечник.

Император Люциус, наблюдавший за этим со стороны, подошёл к ней и слегка обняв за плечи, сказал:

— Успокойся, Луиса.

— Как я могу успокоиться? Она убила моего ребёнка! Как Ваше Величество может выглядеть таким спокойным?! Агиль был не только моим, но и вашим ребёнком тоже! — никак не могла успокоиться Луиса. Но император оставался спокоен:

— Рея — моя сестра. Должно быть, это недопонимание.

— Я заставлю тебя заплатить за это! — графиня Луиса продолжала кричать.

«Значит, Агиль был убит». Это все, что смогла осознать обвиняемая.

Рейлин узнала об этом только сейчас, когда графиня Луиса начала плакать и кричать, обвиняя её в смерти своего сына. Она посмотрела на Люциуса. Выражение его лица было действительно грустным и несчастным, но Рейлин видела искры триумфа в его взгляде.

Очевидно же, что это было его рук дело. Всё это организованный им заговор, против меня. Сначала он объявит меня убийцей ребёнка, предъявив ложные доказательства, а затем последует череда прочих неоспоримых обвинений. В конце концов, все эти действия приведут к полному избавлению, столь хрупкой империи Люциуса, от злостной интриганки маркизы Рейлин Дорсет.

Рейлин знала, что совершила множество прегрешений. И Люциус так же знал о большинстве из них. Можно было даже не стараться придумывать фальшивые обвинения, так как император был зачинщиком всего этого, он мог легко предоставить любую информацию.

Пока эти мысли крутились у неё в голове, император подошёл и немного наклонившись сказал:

— Я не могу поверить, что ты можешь быть виновна в этом, Рея. Ты действительно убила Агиля?

О, Боже, закатила глаза Рея, вы только посмотрите на это. В его голосе можно уловить нотки сарказма. Он еще и усмехается надо мной. Рейлин собиралась заговорить, но прежде чем она открыла рот, графиня Луиса вновь закричала:

— Агиль умер захлебываясь чёрной кровью. Это произошло сразу после того, как из его комнаты вышла её фрейлина!

Люциус поднял руку,