чары распространялись вокруг них на солидном радиусе. По этой же причине отменялся подкоп. Любой вид телепортации за створки не работал — я убедился в этом на личном опыте, причём маны за попытку сняли втрое больше положенного. Вообще Врата были конкретно защищены против любых заклятий и молитв, что как раз и навело ребят на мысль о триумфе технологии. Несостоявшемся, увы, триумфе.

— Но ведь полторы тысячи урона прошли? — внезапно подала голос Юки. Она исключительно редко высказывала что-то сама, а не просто отвечала на вопросы, но её идеи почти всегда оказывались здравыми.

— Даже больше, — вяло подтвердила Дея, всё ещё не отрывая рук от чёрного металла. — Но чары восстанавливают прочность слишком быстро. Полчаса — и створки будут как новенькие.

— Это значит, что взрыв сработал, — настаивала Юки. — Просто нужен заряд побольше.

— Боюсь, это был самый большой заряд из всех возможных, — заметила Мила. — И то экспериментальный образец. Местные гении пока не дошли до по-настоящему мощной взрывчатки.

— Ты же механик, — вмешался Ронан. — Скрафть таких штук пять и снесём эти ворота как нехер делать.

— Ты же мародёр, — ядовито ответила Мила. — Иди облутай трупы механиков и достань у них из задниц новые бомбы.

— Ну что ты начинаешь…

— Это я начинаю?! — взвилась Мила. — Ты прекрасно знаешь, почему я пошла по арбалетам, а не огнестрелу!

— Потому что громких звуков боишься. Ну и чё? — насупился Ронан.

— Единственное, чего я боюсь — это застрять тут навсегда с таким уродом как ты! — рявкнула Мила, сплюнув на землю и гневно зашагав в направлении гарнизона. Помешкав пару секунд, Ронан кинулся за ней. Остальная партия сохраняла неловкое молчание, пока они не скрылись из виду.

— Вообще идея Рона была не из худших, — задумчиво сказал Уилл, простукивая рукоятью одного из своих гладиусов Врата, будто пытаясь найти слабое место.

— Довести Милу до кипения, а потом пару дней извиняться? — уточнил я.

— О, нет, этим он и так занимается на регулярной основе. Идея насчёт нескольких зарядов. Где мы их возьмём — другой вопрос, но если кто-то смог скрафтить один, то сможет это повторить.

— Ну, тогда всё просто, — полушутливо сказал я. — Возвращаемся в Ламитерн, берём главного механика в заложники и заставляем его клепать бомбы.

— Не вариант, — с досадой отозвалась Дея, как будто я предлагал настоящий план действий. — После нашей предыдущей операции Орден с него глаз не спустит минимум полгода. У нас нет этого времени. У нас вообще его нет.

Вновь повисла тишина, где каждый напряжённо пытался придумать решение нерешаемой проблеме. Может, вместо взрывчатки воспользоваться пушками? Маэстус когда-то рассказывал, что ему в свою очередь рассказывал дядя, который…

— Я знаю, кто может сделать для вас бомбы, — хотя голос некроманта звучал из моего заплечного мешка глуховато, его явно разобрали все. — Но сразу предупреждаю — найти его будет нелегко.

Сон не шёл, хотя я посчитал с закрытыми глазами сотни овец, коров и мантикор. Через час маеты я встал, стараясь не разбудить спящих партийцев, и выбрался на свежий ночной воздух. Раньше в такие моменты я говорил с Эми… нет, надо перестать об этом думать. Сосредоточусь лучше на предложении некроманта.

Марк Нонус — возможно, лучший механик всей Железной Империи, друг семьи и «дядя» Маэстуса, помогавший ему в поисках сестры и воздвигший железную башню до небес. А ещё предатель, сдавший его Ордену с потрохами. Для какой цели — неизвестно, но скорее всего это было связано с теми же поисками Лии. Дело было запутанное, Маэстус говорил о нём неохотно и квестов не выдавал, так что я не узнавал подробностей.

Так или иначе, господин Нонус был явно одним из тех немногих NPC, которые были способны создать нужное количество бомб для уничтожения чёртовых ворот. Правда, план по встрече с ним звучал как чистое сумасшествие: вернуться в Пепельную чащу, спуститься на дно ямы, куда провалилась башня, отыскать под руинами останки автоматона и «допросить» его о цели назначения. Металлический болван должен был доставить душу Маэстуса в неизвестное место — скорее всего как раз в руки своего хозяина. И если на то пошло, я не получил опыта за его уничтожение, когда башня рухнула. Не исключено, что смертоносная железяка ждёт там в относительной целости и сохранности.

Что, конечно, не делало всю затею менее абсурдной.

Проблема в том, что другие варианты были ещё хуже — отправиться в тур по крупнейшим городам Империи, расспрашивая в каждом о местонахождении Марка Нонуса, сражаться с объединённой инквизицией и стражей Ламитерна, пытаясь отбить их главного механика, докачаться до сотого уровня и снести Врата Безмолвия молодецким пинком… Последнее звучало соблазнительно, но безнадёжно упиралось в долбаный временной лимит. Незримое пламя могло переместиться в недосягаемость в любой момент, и уж тогда времени на прокачку у нас будет даже слишком много. Вся оставшаяся жизнь.

Было бы неплохо уточнить у Маэстуса ряд подробностей, но сейчас он снова спал, логично рассудив, что лучше делать это по ночам. Один я шатаюсь снаружи с идиотской цифровой бессонницей… Или не один?

Донёсшийся до меня сквозь ночную тишину негромкий звук сложно было идентифицировать, но в итоге я понял, что это были приглушённые рыдания. Плач раздавался за добрую сотню метров от дернового вала — от границы примыкающего к горе редкого леса. У меня возникло странное чувство дежавю — отдалённо похожая ситуация со мной в «Аниме» уже происходила. В совершенно иных обстоятельствах, но тем не менее…

Я попытался вспомнить, все ли ребята находились в своих кроватях в казарме, когда я выходил, но внутри было слишком темно, чтобы разглядеть подробности. Что ж, если это неизвестная тварь, заманивающая случайных путников плачем в чащу, то пообедать ей удастся вряд ли — шагну сквозь тень назад и поставлю на уши всю партию. Успокоив себя этим нехитрым планом, я зашагал к источнику звука, пристально всматриваясь в черноту между деревьев. Впрочем, через пару минут стало ясно, что все мои предосторожности были напрасны.

Плакала Мила Верес, сидя прямо на траве и утопив лицо в ладонях. Рядом лежал её обычный арбалет и полупустой колчан для болтов, а также длинный кинжал, которым она вооружалась при необходимости рукопашной. Лезвие было покрыто чем-то тёмным, напоминающим засохшую кровь. Дежавю усилилось как раз перед тем, как развеяться —