тело в общую кучу. — Ты видел трещины в стене? Да через них слон может пролезть. Ничего удивительного в том, что несколько человек пробрались во внутренний двор и опустил ворота. С другой стороны — нет никакой разницы. С башни я наблюдал как эти безумцы лезли через стену словно саранча.

Александр взбесился не на шутку. Он размахивал руками, ходил туда-сюда и проклинал всё на свете. Проклятия летели в адрес руководства, что не снабжает их должным образом и крепость рассыпается на глазах, в некомпетентности солдат, которые не знают за какой конец держать копьё, что его вообще сослали в это забытое Альдетре место. Досталось даже Брэку, ибо тот не соизволил помочь и замолвить за него словечко куда надо.

Алан мог бы вступить в спор с командиром крепости, но разумно промолчал, да бы не вызывать ещё больший гнев и без того сломленного человека. Эта ночь заставила их всех испытать настоящий ужас. Некоторым повезло намного меньше. Этих бедолаг сейчас сложат в одну кучу и сожгут. Никто не решился хоронить их в земле. Не дай Альдетре ещё им воскреснуть.

Одна мысль, словно искра молнии, пронеслась в уставшем сознании старого солдата. Он совсем забыл о заключённом, которого оставил в темнице под крепостью. Внезапное нападение настолько отвлекло его, что даже тяжёлая дубовая дверь осталась открытой.

Неприметный на первый взгляд вход в темницу располагался чуть в стороне от центральных ворот. Можно подумать, что это лаз в запыленный погреб. Чем бы он не казался, Брэк был уверен — дикари не прошли мимо него.

Алан решил не просить у Духанина, что бы тот выделил ему людей для осмотра камер. Командир крепости ещё не пришёл в себя и не закончил свою гневную тираду о несправедливости мира к нему. Вместо этого старый вояка сам отправился в темницу, прихватив с собой щит и меч.

В коридоре стояла тьма, лишь у самого проёма скупые лучи утреннего солнца освещали вход. Брэк зажёг факел. Осторожно ступая в темноту, он прислушивался к каждому шороху. Кто знает, может быть, ни все дикари покинули крепость, может быть, здесь кто-то прячется.

Первая камера оказалась открытой. Железная решётка лежала на полу, а внутри всё было измазано кровью. Не повезло бедолаге, который тут сидел. Быть съеденным заживо — незавидная участь. Соседняя камера не пострадала. Её пытались разломать, но погнутые металлические прутья выдержали напор озверевшей толпы.

Рядом с решеткой лежало мертвое тело Петра. Вздувшиеся от трупных газов, оно представляло из себя жуткое зрелище.

— Он восстал из мертвых. — Раздался нервный голос из глубины камеры.

— Не только он, много кто сегодня решил посетить живых с того света. — Ответил Алан, рассматривая труп. — Только я понять не могу. Почему Петр поплелся именно к тебе?

Заключённый нервно хмыкнул.

— Это единственное, что вас так волнует? — Спросил Анвар, срывающимся голосом.

— За эту ночь, я повидал столько мерзости, столько боли и смерти. — Задумчиво проговорил Брэк. — В моём уставшем мозгу нет других вопросов.

Молодой человек мог догадываться о том, что происходило наверху. Лютый вопль тысячи голодных глоток ясно рисовал картину событий.

А ворвавшаяся в темницу толпа дикарей, среди которых находился мертвый Петр, окончательно убедила его в мысли о захвате крепости.

— Твои дальние сородичи явились сюда бесчисленной ордой. — Продолжал, злобно, говорить Алан. — Безжалостное, кровожадное, бесконтрольное полчище голодных, безумных тварей. Своим ритуалом они совершили святотатство. Каждый кто был убит — тут же поднимался в виде ожившего трупа. И не важно, будь то дикарь или солдат империи Мерцальт. Мои люди погибли, пытаясь дать отпор этой нечисти. Я хочу знать, почему, что привело их сюда?

Анвар слушал внимательно и с каждой новой фразой старого солдата, в его душе рождался ужас от осознания того, что дикари явились сюда за вещью, которую он унёс из того злосчастного подземелья. Светящийся цилиндр, снятый с одного из канделябров, оказался очень дорог диким племенам. Молодой человек вспомнил как мертвец обвинял его в воровстве и требовал отдать вещицу обратно. Выходит — это он является причиной нападения на приграничную крепость и последующую резню.

Брэк стоял у решётки и, сжимая кулаки, смотрел на заключённого злым взглядом. Мужчина провел безумно тяжёлую ночь, потерял своих солдат, столкнулся с тем, с чем никогда не сталкивался — с некромантией. Да что там говорить, он никогда и не слышал о таком. А тут ему посчастливилось оказаться в центре событий. Если он узнает, что Анвар является причиной всего этого ада — страшно даже представить последствия.

— Я понятия не имею почему так произошло. — Сказал молодой человек, разводя руками. — Какое-то совпадение. Что вы хотите от меня — простого охотника?

Ни один мускул не дрогнул на лице заключённого, хоть и внутри всё сжималось от страха и стыда. Стыда за то, что он стал причиной всего этого. Страха — за свою жизнь.

— Пётр, почему-то, пошёл именно сюда, к тебе. — Злобно молвил Брэк. — Слабо верится в подобное стечение обстоятельств. Я бы с превеликим удовольствием отрубил бы тебе голову, но у меня нет прямых доказательств твоего участия во всем этом. Верховный суд Мерцальта решит твою судьбу пацан. Посиди пока тут, скоро мы отправимся дальше в путь.

С этими словами, Алан взялся за ноги Петра и поволок мертвеца к выходу. Можно было бы оставить заключённого гнить за решеткой, но старый вояка решил выполнить задуманное и доставить всё-таки его в столицу. Тем более, как ему кажется, не всё так просто с этим охотником. С чего бы Шельдский, будучи мертвым, поплелся в темницу именно к этому пацану? Может попробовать пытки? Ну уж нет, он солдат, воин, а не палач инквизиции. Безусловно, его людей жаль, но, прежде чем кому-то мстить — надо выяснить кому конкретно.

Святослав — мудрый человек, вот пусть и разберётся, что к чему. А уж Брэк самолично совершит месть, если надо будет, он перережет всех дикарей в округе!

Уборка крепости и внутреннего двора шла неспешно. Изможденные пограничники суетились туда-сюда словно муравьи. Солнце так и не выглянуло из-за туч. Ближе к середине дня мертвые тела сложили в одну кучу и подожгли. Ярко горел костёр. Большинство людей не присутствовало на сожжении, предпочитая не видеть