— Может, тебе нужна какая-то помощь? Я могу подъехать.

— О, нет, Марин. Не беспокойся. Тут Борис, да и не так уж много у нас работы. Но, как все устроится, ждем вас с Михаилом в гости.

— Нет, это немыслимо! Куда ты пропала?! Звоню-звоню… Я же переживаю. — Ленка падает в кресло напротив моего. В кои веки я добралась до ресторана первой.

— Прости. У нас такое происходит…

— Да я уж поняла. И что за беда приключилась на этот раз?

— Котька… — я вздыхаю, делаю щедрый глоток вина — без допинга рассказать о том, что случилось, сложно, и выкладываю Свибловой все подчистую.

— Постой-постой! Ты хочешь сказать, что они живут у тебя?

— Угу. А тебя только это волнует?

— Нет! Но… Саш, ты же понимаешь, как это странно?

— Еще одна! — закатываю глаза. — Да почему странно-то?

— Потому что ты с Олегом…

Да-да. Мне пришлось рассказать Ленке о том, что тогда случилось. Просто потому, что я не могла держать все это в себе.

— Лен, стоп. Это когда было?

— Не так уж и давно. Что, если он опять начнет к тебе подкатывать?

— Ты спятила? Ничего такого и близко не было. Ни разу. И уж, конечно, не будет. Он любит Котьку. Я этому рада. Или ты сомневаешься? — шокированная этой мыслью, я с силой стискиваю пальцы на кожаной папке меню.

— Нет, конечно. Господи! Котька твоя дочь. К тому же ты сама его отвадила. Еще до того, как они познакомились.

— Вот именно. Это было один раз, что ж мне теперь до конца жизни об этом думать? Так и до дурки недалеко.

— Не знаю, Саш. Одно дело, когда вы в разных концах города живете, и другое, если под одной крышей. Я помню, как упорно он тебя добивался.

— С тех пор утекло много воды, — я отвожу взгляд. Вспоминать о том времени мне не хочется категорически. Трудно объяснить, какой невыносимый стыд я испытывала, когда Олег приезжал или звонил, предлагая повторить или даже просто встретиться снова.

— Хм… Ну, и как вы уживаетесь?

— Еще не знаю. Они переехали всего пару дней назад.

И эти дни, надо заметить, прошли более менее нормально. В первый вечер Победный заказал домой праздничный ужин. Олега я вообще не замечала, не сводя глаз с Котьки. Подкладывала ей в тарелку еды, то и дело ее касалась. В общем, вела себя, как наседка, и ничего не могла с собой поделать. Может, она и была взрослой. Но не для меня.

— А он как себя ведет?

— Да нормально. Мы почти не видимся.

— Ты его сознательно избегаешь? Или он тебя?

Избегаю ли я Олега? Нет. Наверное, нет. Ведь в противном случае это будет означать, что мне на него не все равно. Скажем так, я просто стараюсь вести себя ровно. Соблюдать баланс. И его сдержанное поведение этому способствует. Как будет потом — не знаю. Меня вообще это все волнует в последнюю очередь. Все мои мысли о Котьке и ее благополучии.

— Еще чего! Чтобы он решил, будто у меня для этого есть причина? Не-е-ет. Просто я встаю, когда они еще спят. Я-то Мира отвожу в школу.

— А вечером?

— А вечером я стараюсь им с Котькой не мешать. Вчера они, кажется, смотрели какое-то кино. Кто меня беспокоит — так это Мирон. Вот, от кого фиг отделаешься. Ну не понимает он, что двум взрослым людям иногда нужно побыть одним. А как ему на это намекнуть — я не знаю. Хоть бери его и взашей выгоняй из их спальни.

— Слушай, а ты думаешь, они трахаются?

— Лен! Какого хрена? Я вообще об этом не думаю.

— Да не кипятись ты. Мой вопрос вполне закономерен. Если Котька больна, ей может быть совсем не до этого.

Да, этого нельзя исключать. И, может, мне как матери стоило бы с ней это обсудить. Я бы так и сделала, не будь у меня с ее мужем в прошлом того постыдного инцидента. Разузнала бы, что да как, посоветовала бы ей что-то. А теперь, будь оно все проклято, не могу… Не чувствую себя в праве. Я как будто поневоле стала заинтересованной стороной. Полнейший идиотизм и глупость, учитывая, что между нами с Олегом все давным-давно в прошлом.

— Я в эту сторону их жизни не лезу. Они взрослые люди и сами со всем разберутся.

— Хм…

— Даже знать не хочу, что означает это твое хмыканье.

— Ладно. Проехали. Лучше расскажи, как Котька переносит химию?

— Пока ничего, — улыбаюсь, не скрывая своего облегчения. — Она настоящий боец.

— Ты была рядом?

— Угу. На первой процедуре. А сегодня очередь Олега. Кстати, почему-то они не звонят…

— Так, слава богу, мать. Если бы что-то случилось — позвонили бы первым делом.

— И то так. — соглашаюсь я, но расслабиться все равно не получается. Я сижу и вздрагиваю каждый раз, когда слышу телефон. Осознав всю тщетность моих попыток отвлечься, сворачиваю наши с Ленкой посиделки и еду домой. То ли чтобы облегчить мне жизнь, то ли чтобы скрасить свою, Победный соизволил забрать к себе Мира с ночевкой. Хотя обычно, среди недели, он этого не практиковал. С молодой любовницей ему было как-то не до сына.

Поднимаюсь в квартиру. Вставляю ключ в замок, кручу, а тот ни в какую. Похоже, кто-то бросил дверь открытой. Тяну ручку на себя.

— Добрый вечер, — с трудом заставив себя улыбнуться, гляжу на обвешанного пакетами зятя. Тот опередил меня совсем на чуть-чуть. Вот поэтому, наверное, дверь и открыта.

— В холодильнике совсем пусто. Я взял на себя смелость купить продуктов. Вы не против?

Растерянно качаю головой:

— Нет, конечно. Прости. Вы тут голодные сидели, что ли?

Черт-черт-черт! Вот это я дала маху. Наверное, Котька рассчитывала на меня и в таких мелочах. Но мы не обсуждали, как будем вести общий быт — вот я и опростоволосилась. Хорошая же из меня вышла помощница.

— Да я только зашел, — хмурится Олег.

— Ясно. Я сейчас что-нибудь приготовлю. Только руки вымою и к Котьке зайду. Что-то ее не слышно.

Справедливо рассудив, что если Котька одна, вряд ли я могу ее потревожить, осторожно заглядываю в спальню, которая еще недавно была моей. Прошло всего несколько дней с тех пор, как я съехала, а здесь даже воздух стал другим. Более густым и тяжелым.

Котька неподвижно лежит на кровати. Меня охватывает иррациональный страх. Я подхожу ближе и осторожно касаюсь ее темных и пока что густых волос. Она осоловело моргает:

— Мам?

— Привет. Ты как?

— Нормально.

Врет. Вижу, что сегодня ей хуже. А ведь самые «нехорошие» препараты, с точки зрения реакции на них, у нас еще впереди. Я ласково улыбаюсь, отвожу от лица моей девочки шелковистые прядки.