— Я думал, ты опять взялась за своё! Ты хоть можешь представить, что я испытал, стоя за этой чёртовой дверью?

Выныриваю из своего укрытия на его плече. Кошусь на дверь, что теперь на одной петле висит. И опять смотрю в его глаза дикие.

— Борь…

— Что?

— А давай поедем к Миру в Лондон? Устроим себе медовый месяц, что скажешь?

Победный молчит, всё с тем же болезненным недоверием вглядываясь в мои глаза. Молчи и трёт грудь, где, я знаю, больно… Его сурово поджатые губы кривятся, как у готового зареветь ребёнка. Может быть, он и плачет. Даже скорее всего… Но я этого не вижу. Он прячет лицо у меня в волосах и шепчет:

— Ради тебя — всё, что угодно.

— Ладно… И ещё…

— Да?

— Как ты смотришь на то, чтобы ещё кого-нибудь родить? Не сейчас, потом… Может быть, — тараторю, сбиваясь и путаясь.

— Господи, Саш, ты меня доконаешь… Как смотрю? Да нормально! Можем хоть сейчас начинать. Если у меня после всех этих стрессов встанет.

Я смеюсь. Хотя внутри до сих пор болит. Борька-Борька… Знакомый и такой родной, что уже и не важно — любимый ли.

— Мы не будем спешить.

— Ну уж нет! Назвалась груздем, что называется, — Победный нащупывает мою ладонь и прижимает туда, где всё как следует встало, несмотря на его опасения. — Или ты не хочешь?

Я медлю, внимательно прислушиваясь к себе. Понимая, что цена ошибки будет слишком высокой. А потом уверенно киваю и сжимаю пальцы сильней, как он любит. Как люблю я… Никакой ошибки нет. Ошибку мы совершили в прошлом. Теперь же пришло время её исправить.

— Сашка, господи, как я тебя люблю…

— Смотри не забудь об этом.

— Никогда больше. Веришь?

— А почему ещё я с тобой?

— Потому, что тоже любишь?

Вот гад! Всё и сразу ему подавай, видите ли!

— Может быть. Посмотрим на твоё поведение.

Конец