– Евка, если ты мне не расскажешь, я не знаю что стобой сделаю. А я никому никогда ни полсловечка, ты ж меня знаешь!

Еве так хотелось хоть кому-нибудь поведать свою историю!Хотя какая история? Никакой истории и не было, так… И она рассказала Женьке отом, что пережила в деревне у бабки. Женька слушала затаив дыхание.

– И все? – воскликнула она, когда Ева завершиласвой рассказ.

– И все.

– Ну ты и дура!

– Почему?

– Коза ты, Евка, тебя такой парень замуж зовет,перспективный, красивый, молодой, с шикарной профессией, а ты в зэка втюрилась.В старика! Точно, извращенка.

– Ты чего разоралась, Жень?

– Нет, я не понимаю, ты с ним даже не целовалась, тыего никогда в жизни больше не увидишь, а тут… Декабристка хренова… Да этосейчас он ссыльный, а скоро его назад в лагерь загребут, вот папка мой говорит,что скоро опять гайки закрутят и где он тогда будет, твой политкаторжанин? Опятьже на каторге. И ты с ним загремишь… Папка говорит, сейчас дали людям выпуститьпар, а потом опять зажмут еще чище прежнего, после такой вольницы зажим будетбудь здоров…

– Жень, прекрати орать! Он между прочим меня не звалзамуж, он вообще никуда меня не звал, даже в кино, просто мне тоже захотелосьвыпустить пар, как выражается твой отец. Вот я тебе и рассказала… про своиощущения. И, между прочим, мне стало легче.

– Фу, правда! – облегченно рассмеяласьЖенька. – А я уж испугалась.

Только об одном Ева умолчала, просто постеснялась. Однаждыночью, когда Платон ласкал ее, ей вдруг померещилось, что это не он, а ГеоргийИванович и она впервые получила какое-то удовольствие от близости. Платон был ввосторге. Именно тогда он и сделал ей предложение. Но ведь это было нечестно иона мучилась сомнениями.

2007 год

– Ну, как успехи? – спросил Олег за завтраком иподмигнул другу, когда Вавочка пошла за сыром.

– Никаких!

– Да ты что? Стареешь, Родька!

В этот момент друзья увидели, что в зал входит Лали с молодымчеловеком.

– Наш пострел везде поспел, – проворчал Олег.

– Да это ее сын, – улыбнулся Родион.

– Сын? Ты уверен?

– Да. Она мне сама сказала. Черт, какие ноги у нее.

Тут к столу вернулась Вавочка.

– Киска, а ты знаешь, этот красавчик ее сын, –радостно сообщил жене Олег.

– Сын? Не может быть!

– Почему?

– Он ее на руках носит. Буквально.

– Ну и что? Он просто любит свою маму.

– Да? Это ты, Родя, выяснил?

– Я. А что?

– А еще что-нибудь узнал?

– Вавочка, почему она тебя так интересует?

– Если она и вправду его мать, то…

– То что?

– То надо этого парня познакомить с нашей Настей.Красивый, хорошо воспитанный, вон, с мамой отдыхать приехал… Наверняка,дельный… Чистенький, опять же, приличный… Насте понравится… Родя, а кто тамотец, не знаешь?

– Знаю только, что он умер.

– Да? Поэтому она все время в черном? А по-моему,носить траур на курорте глупо. Черные шорты, это по-вашему, траур? Знаете, начто это похоже? Есть такая категория баб, которые мужиков на кладбище ищут.Вдовых.

– Вавочка, ты не права, – рассмеялсяРодион, – если ты хочешь пристроить Настю за этого парня, тебе надо преждевсего подружиться с его матерью, а не говорить о ней гадости.

– Думаешь, я не понимаю? Но как с ней дружить, когдаона задирает нос? Что ж мне, напрашиваться?

– Успокойся, Вавочка, они не москвичи, – вдругзаявил Олег.

– С чего ты взял?

– Я видел, как она давала портье свой паспорт, я неразглядел, чей он, но явно не российский.

– Надо же… Ну и черт с ним. Маменькины сынки не лучшийтовар на рынке женихов.

– Боже, как ты непоследовательна, Киска.

– Олежек, тебе фруктов принести?

– Два куска арбуза.

– Вавочка, будь другом, захвати мне одну грушу.

– Какие вы наглые, мужики. Нет чтобы даме фруктыпринести.

– Ты сама предложила!

– Да, вам лишь бы на шею сесть… – проворчалаВавочка.

– Родька, она тебя отшила? – шепотом спросил Олег.

– Практически, да. Но я не отступлюсь. Я предложил ейдружбу.

– Она согласилась?

– Она усомнилась.

– Но подала надежду?

– Нет.

– Тогда на что ты рассчитываешь?

– На то, что она молодая красивая женщина. И рано илипоздно ей понадобится мужик.

– А ты тут и подвернешься? Да?

– Именно.

– А ты так уверен, что мужик ей понадобится как раз вовремя вашего тут пребывания?

– Нет. Ни минуты.

– Тогда что? Она же живет в другой стране?

– Ничего, я добьюсь своего. Чего бы мне это ни стоило,и где бы она ни жила, хоть в Аргентине.

Тут вернулась Вавочка с фруктами.

– Жрите, захребетники.

После завтрака, она сказала:

– Родь, Олег после завтрака ходит пешком, ты ему несоставишь компанию? А то я вчера ногу стерла…

– Да с превеликим удовольствием.

– Вот и отлично. А потом я жду вас на пляже. И займудля тебя лежак рядом с нами.

– Спасибо, благодетельница, – Родион поцеловалВавочку.

– Старик, мы не договорили… – начал Олег.

– О чем?

– О Лали. Ты что, всерьез втюрился?

– Похоже на то.

– А может, ты просто привык к легким победам, а онатебя отшила?

– Нет. Я был готов, что она меня пошлет… Но в ней естьчто-то такое… необычное. Я хорошо знаю баб, чувствую их, что ли, а тут ничегоне понимаю… Знаешь, она мне без всякого кокетства, игры, вдруг заявила, чтобезумно любила покойного мужа и была с ним абсолютно счастлива… И в голосе и вглазах была настоящая боль…

– И что?

– Я вдруг подумал… Не сочти меня сентиментальнымидиотом… Мне вдруг захотелось, чтобы когда я помру, обо мне кто-то так сказал…

– Ну, старик, ты и загнул… Чтобы так о тебе сказали,надо прожить с женщиной много лет. А ты вообще закоренелый холостяк. К тому жесердцеед, уверен, многие были бы счастливы доказать тебе свою любовь…