– Не смущайтесь… Вы такая красивая… Настоящая Ева…

Он сделал шаг к ней. Но вдруг отвернулся.

– Простите, ради бога простите, – и как ошпаренныйвыбежал из дома.

– Ты чего так сияешь, а? – спросила бабушка,застав внучку за учебниками. – Покушала?

– Да, бабусь, спасибо.

– Так чего радуешься?

– Не знаю, хорошо мне тут у тебя, бабусь…

– Да оно видно, вон уж щечки не такие проваленные…Ничего, я тут тебя откормлю. – Бабушка погладила ее по голове. –Волосы у тебя хороши, у меня в молодости такие ж были… Ты их только не стриги,не вздумай!

– Ой, я хотела, даже в парикмахерскую пошла, атетка-мастер и говорит: нет, такую красотищу резать не буду. Ну я и ушла. Но сними столько возни, сохнут долго и вообще…

– И не думай, девка! Мужики любят длинные волосы,любого спроси. А у вас в Москве, говорят, это редкость большая. Молодые, ониглупые, хотят быть как все, а уж ты мне поверь, лучше быть на особицу.

– Ой, бабусь, в Москве длинноволосых тоже хватает.

– Да видала я в кино, они там все больше с распущеннымиволосами-то ходят. Это срам.

– Почему?

– Да пойми… это ж все равно что голой при людях ходить.Бабу голую да с распущенными волосами только муж должен видеть.

– Это, бабусь, пережитки!

Опять в дверь постучали.

– Варвара Семеновна!

– Заходи, заходи, мил человек.

Это опять был Георгий Иванович. На Еву он не смотрел.

– Вот, Варвара Семеновна, забрал я вашу справку, какобещал. И пряников мятных купил.

– Спасибо, спасибо тебе, Иваныч. Чаю хочешь? Спряничками, а?

– Да нет, спасибо, я пойду, наверное…

– Нет, мил человек, ты уж попей с нами чайку-то… Мы,Евушка, с Георгием Иванычем очень мятные пряники уважаем. Особливо ежелисвеженькие. Поставь стаканы-то. Да вареньица достань.

Бабушка налила всем чаю, откусила кусочек пряника.

– Ох, хорошо… В Москве-то у вас такие пряники есть?

– Бывают, только все больше черствые.

– А у нас в районе в пекарне один ссыльный пекарь ихделает… Секрет знает, они долго не черствеют. Так знаешь, его хотели обратно влагерь закатать, из зависти. Неймется людям, ежели кто-то что-то лучше делает.Технолог начал его гнобить, нарушение технологии, то, се, но он ничего,отбился, правда, жена второго секретаря райкома помогла, ее детишки очень уж тепряники обожают.

Ева не могла оторвать взгляда от рук Иваныча. Глаз он на неене поднимал. Между ними вдруг словно возникла тайна, о которой никто не долженбыл догадаться.

– Вот, Георгий Иваныч, ты скажи моей дурище, чтобыволосы-то не стригла.

– Что? – словно очнулся от забытья сосед.

– Да вон она косу отрезать хочет. А я говорю, не смей!

– Да, вы правы, жалко, красивые волосы… – пробормоталон. – Жалко, очень жалко. – Он вдруг поднял глаза. Еве показалось,что они стали совсем темными, хотя только что были голубыми.

– Да ладно, уговорили! – с торжеством засмеяласьона, чувствуя, что победила, наповал сразила этого мощного немолодого мужика.

Зачем он мне, думала она ночью. Незачем, а все равноприятно. Ей было радостно и весело.

Ева пробыла у бабки еще девять дней, но Георгия Ивановичабольше ни разу не видела. Он не заходил в бабке, не появлялся во дворе.

На четвертый день Ева не выдержала.

– Бабусь, а чего это Иваныча не видно? – как бымежду прочим спросила она.

– В район ушел. К бабе своей. Да еще какие-то бумагиему пришли, вроде к лету освободится. А тебе чего? Нешто глаз на него положила?

– Да ты что, бабусь? – ахнула Ева. – Простобыл человек и вдруг нету. А глаз ты знаешь на кого я положила…

– Да уж, справный малый, не Иванычу чета.

– Вот именно!

2007 год

– Лали, вы позволите?

– Садитесь, – не слишком приветливо отозваласьона.

– Спасибо. Такой чудный вечер сегодня…

– Я здесь уже несколько дней и все вечера такие.

– Это приятно.

– Да.

Она не стремилась поддерживать беседу. Достала сигарету изпачки. Он схватил со столика зажигалку.

– Вы красиво курите.

– Спасибо. Я думала вы скажете другое…

– Что именно?

– Что курить вредно и еще, что целовать курящуюженщину, все равно что пепельницу.

– Боже! Я произвожу такое кошмарно-пошлое впечатление?

– Да, пожалуй, нет, – засмеялась она. От улыбки еелицо буквально расцветало.

– Я хотел сказать совсем-совсем другое, но, боюсь, этовсе-таки тоже будет банальность.

– Попытайтесь.

– Нет, пожалуй не буду. А скажите лучше, почему вампоказалось, что мы знакомы?

– Шутки памяти, ничего больше.

Она опять умолкла. Только что ему почудилось, что она готовас ним флиртовать, но видимо обманулся.

– Лали, а почему вы одна?

– В каком смысле?

– Ну, вы днем были с этим юношей…

– А вечером без юноши, только и всего.

– Ох, как с вами трудно.

– Да. Со мной трудно. И если вы решили за мнойприударить, то должна сразу честно предупредить – бесполезно. Только времяпотеряете.

– А я не спешу.

И он пристально посмотрел ей в глаза, включая на полнуюмощность свое мужское обаяние.

Но на нее, похоже, это не действовало.

– А почему, позвольте спросить? Из-за этого мальчика?

Она вдруг фыркнула.

– Представьте себе.

– Но зачем такой очаровательной женщине сидеть вечеромодной в баре, пить вполне мужской коктейль и отшивать возможных поклонников,тогда как юноша развлекается в городе и неизвестно еще…

– Вы хотели сказать, неизвестно еще с кем, да?

– Именно.

– Я должна ответить на эту тираду?

– Хотелось бы.

– Хорошо. Потому что мальчикам в девятнадцать летследует на отдыхе развлекаться.

– Но… Разве вас это не… унижает?

– Унижает? Да почему?

Она уже вывела его из терпения.

– Потому что вы намного старше, а он… он же вашлюбовник, а вы готовы мириться с его свободой?