– Прости, старик, но я точен. Это ты пришел раньше.Ладно. Погнали!

Молодые люди выбежали из холла и через минуту уже садились вмашину, на которой Лали привезла Родиона и Олега из города.

Он оставил ее одну и уехал с приятелем в город, на гулянки,это совершенно очевидно. Так всегда бывает, когда женщина связывается с парнемнамного моложе себя, мстительно подумал Родион.

После ужина друзья уселись в баре. Погода была чудесная,столики стояли на свежем воздухе.

– Родя, ты почему такой задумчивый? – спросилаВавочка.

– Да просто устал, рейс-то был утренний, ночьпрактически не спал… Ничего, высплюсь и завтра буду как огурчик.

И тут он увидел Лали. Она подошла к столику довольно далекоот них, села и сделала какой-то знак официанту. Вид у нее был вполне спокойный.Непохоже, что она страдает от отсутствия этого альфонса… Может, он ей надоелуже? Может, надо брать быка за рога?

– Вавочка, прости, но я просто обязан пригласить к намэту даму, она привезла нас с Родькой из города…

– Какую даму?

– Лали.

– Да? – загорелась Вавочка. – Что ж ты мнесразу не сказал? Конечно, поди пригласи ее.

Настоящий друг, подумал Родион. Он видел как Олег подошел кее столику. Она улыбнулась ему. Но на его предложение ответила отказом.Покачала головой, еще раз улыбнулась. Олег поцеловал ей руку и вернулся к ихстолику.

– Мадам не соизволила? – обиженно проговорилаВавочка.

– Увы! – развел руками Олег.

– Чем мотивировала?

– Да ничем. Просто поблагодарила и отказалась. Не могже я особенно настаивать. Она поняла, что мы хотим как-то ее отблагодарить…Вот, собственно, и все. Знаешь, Вавочка, меня что-то здорово клонит в сон. Может,пойдем уже?

– Идите, ребята, я расплачусь.

– Ну что ж, пойдем, Олежек, я тогда телевизор посмотрю.Спокойной ночи, Родя.

– Сладких снов, красавица.

Они ушли. Надо завтра же купить Олегу торт. А мальчишка,похоже, живет в главном корпусе. Отдельно. Он встал и направился к ее столику.

1987 год

Утром Ева спросила:

– Бабусь, а Георгий Иванович что, не придет сегодня?

– А тебе зачем?

– Он интересный человек… И еще мне его жалко.

– Ой, гляди, девка, не пара он тебе.

– Да что ты, бабусь! Я просто по-человечески… ты ж воттоже его жалеешь…

– Мне можно, я старая. А он нынче в район пошел, ему жв милиции отмечаться надо. Да и баба у него там…

– А, понятно. Бабусь, а научи меня твои оладушки печь.Вкусные уж очень.

– Зачем это? – засмеялась бабка. – Когокормить-то думаешь?

– Подружек там, ну и Платона…

– Ишь ты… А у тебя часом карточки его нет?

– Есть, – покраснела вдруг Ева.

– Покажешь?

Ева вытащила из сумки учебник, где между страничками лежалацветная фотография Платона. Она рада была переменить тему, а то и так почтивыдала себя.

– Вот, бабусь, смотри.

Варвара Семеновна обтерла руки полотенцем и взялафотографию.

– Ишь какой… Красивенький… Любезный… Гладкий… А онработает, учится?

– Работает. Он экономист-международник.

– А это что еще за зверь такой? Что делает?

– Я, бабусь, сама не знаю. Вроде занимаетсямеждународной экономикой.

– Зарабатывает хорошо?

– Я не спрашивала.

– Ну а с родными он тебя знакомил?

– Нет пока.

– Любит он тебя?

– Говорит…

– Ой, девка, будь поосторожнее с таким… На него небосьбабы вешаются. Неспокойно мне что-то…

– Почему, бабусь?

– Да мать твоя шалавая разве углядит за тобой?

– Бабусь, мне уж двадцать лет, я взрослая.

– Вот замуж выйдешь, тогда и будешь взрослая.

– А если я вообще замуж не выйду? – звонкорассмеялась Ева.

– Это как? В девках останешься? Не приведи господь. Смужем-то хорошо жить, сладко, особливо ежели любимый…

Значит, я Платона не люблю? Никакой сладости я пока непочувствовала. Правда, говорят, это приходит с возрастом.

– Но без мужа – ни-ни. Последнее дело, по рукампойдешь. Как мать твоя беспутная. Тьфу!

– Неправда, мама хорошая, и муж у нее теперь хороший.

– Значит, скоро бросит ее.

– Бабусь, зачем ты так?

– А чего ж она к матери мужа-то не привезла показать?Даже и не сообщила, что замуж вышла.

– Она на тебя обижена.

– На обиженных воду возят! И где такое видано, чтобы намать родную обижаться? Ладно, заболталась я с тобой тут. Ты вот что, девка, ккурям наведайся, может яичко свеженькое скушаешь.

Ева поняла, что бабка не хочет продолжать разговор.

Целый день Ева, сама себе удивляясь, ждала возвращенияГеоргия Ивановича. Но он так и не появился. Небось заночевал у своей… –вдруг с ненавистью подумала Ева. А чего я бешусь, мне-то что? Тянет меня кнему… Бабка вот говорит, с любимым сладко… Почему-то мне кажется, что с нимбыло бы сладко… А почему? Где ему до Платона… Нет, надо выбить эту дурь избашки… Хотя причем тут башка?

На другое утро она проснулась поздно. Прислушалась. Накровать вскочил бабусин кот Чалдон. Пушистый красавец. Бабуся запрещала ему накровать прыгать, а Ева наоборот, привечала, а котище и рад, ластится, мурлычет.

– Хороший, хороший, котяра, умный, ты чего, голодныйнебось? – Ева вскочила в одной рубашке и налила коту молока.

– Бабусь! – позвала Ева, но тут же вспомнила, чтобабка еще вечером предупредила, что пойдет с утра в сельсовет.

На столе в кухне стояла тарелка, прикрытая мисочкой. Еваприподняла миску. Там горкой лежали оладушки. Ева и себе налила молока, досталабанку с медом, помазала оладушки. Ох, как вкусно. Она даже не присела, так ейхотелось есть, просто одной коленкой встала на стул. Бабушка не одобрила бытакого – в одной рубашке, нечесаная, неумытая… В сенях вдруг раздался топот.Ева замерла.

– Можно, Варвара Семеновна?

Дверь отворилась. На пороге стоял Георгий Иванович.

У Евы от смущения ноги отнялись. Она ощутила, что онбуквально раздел ее взглядом.

– Ой, простите… – пробормотала она. – Ясейчас…