и граф Кальдеронский медленно сел с белым от боли лицом. Его плечо было вывернуто под неестественным углом. Он обменялся взглядами с Амарой, но оба молчали, не осмеливаясь привлекать внимание врагов к себе.

«Как странно», – подумала Амара, сидевшая на каменистом склоне, измученная, в окружении сотен врагов – несколько долгих мгновений никто не двигался и не говорил.

Потом с губ Бренсиса слетел истерический крик:

– Атакуйте! Атакуйте! Убейте их всех!

И снова все изменилось.

Сотни Бессмертных в блестящих ошейниках издали воинственный вопль, послышался шорох смертоносной стали, покидающей ножны. Они бросились вперед, и грохот их сапог был подобен грому.

Амара оказалась рядом с Бернардом, безоружная и слишком слабая, чтобы призвать на помощь свою фурию воздуха. Она почувствовала, как Бернард нашел ее руку, и их пальцы переплелись.

Оба отвернулись от устремившихся к ним Бессмертных, чтобы посмотреть друг на друга, и тут краем глаза Амара увидела Первого консула, который поднял руку и произнес единственное слово:

– Нет.

Одно слово, отразившееся от самых глубин гор.

Раздался грохот, более низкий, чем крики Бессмертных, но перекрывший топот их сапог. Это были отрывистые звуки, похожие на скрежет пилы, вгрызающейся в дерево.

Амара повернулась и увидела, как все Бессмертные, все как один, внезапно содрогнулись. Их шеи резко повернулись, раздался звук ломающихся костей.

А потом все упали замертво.

Все до единого.

Одна секунда – и отряд размером в две или три когорты, только что жаждавший их крови, был уничтожен. Бессмертные со сломанными шеями корчились на земле и умирали.

Амара обернулась, чтобы посмотреть.

Гай Секстус парил на высоте в десять футов, его поддерживал тщательно контролируемый воздушный поток – внизу не шевельнулась ни одна песчинка. Его окутывало оранжево-золотое пламя осеннего заката, превратившее его серебристо-белые волосы в бронзу. Все следы усталости и возраста, которые появились на его лице во время путешествия, исчезли. Он сжимал в правой руке огненный меч, на лбу сияла огненная диадема. Глаза стали яркими и жесткими, лицо казалось высеченным из гранита, и Амара невольно склонила голову, прижав руку к отчаянно бьющемуся сердцу.

Она видела, как рыдает от ужаса Бренсис, потом услышала, что дрожащая рука извлекает меч из ножен.

– Мальчик, – сказал Гай, и его голос стал мягче, в нем появилось сочувствие, – у тебя есть выбор. Ты можешь встать рядом с отцом против меня. Или сохранить жизнь.

Бренсис что-то залепетал, но в следующее мгновение собрался с силами.

– Я тебя не боюсь, – прохрипел он.

– Конечно боишься. И правильно делаешь, – сказал Гай.

Одновременно с чистого ночного неба в землю с ревом ударил бело-синий столб молнии и прожег в камнях дыру величиной с могилу на расстоянии пяти футов от ног Бренсиса.

– Даю тебе последний шанс сохранить жизнь, – сказал Гай, и в его голосе уже не осталось жалости. – Выбирай.

Бренсис зарыдал, и его меч со звоном упал на каменистую землю. Он повернулся и побежал, его сапоги скользили, но он не останавливался, пока не скрылся из виду.

Амара медленно поднялась на ноги и помогла встать Бернарду.

– Ну, какое облегчение, – сказал Гай.

И с этими словами он без всяких церемоний опустился на землю. Одновременно исчез окружавший его свет, потухли и заговоренные светильники на склоне горы.

– Облегчение, принцепс? – спросила Амара.

Из темноты прозвучал усталый голос Гая:

– Насколько мне известно, юный Бренсис неплохо владеет фуриями, а мне сегодня еще многое предстоит, и я бы не хотел тратить силы, чтобы разделаться еще и с ним.

– Принцепс? – спросила Амара.

– После того как я прикончил стольких сразу, еще один… – В голосе Бернарда слышалась боль.

Гай прошептал что-то, вспыхнул один из светильников, такой яркий, что Амара сумела разглядеть высокую фигуру Первого консула, стоявшего возле тела одного из Бессмертных.

– Это вовсе не люди, – пробормотал он. – У людей есть воля, добрый граф. У людей есть выбор.

Он посмотрел на Амару, сделав небольшую паузу, чтобы придать вес своим словам.

– Калар выращивал эти существа так, что с самого детства они были привязаны к проклятым ошейникам, – продолжал Гай. – Он отнял у них волю и возможность выбора. Люди, которыми они могли бы стать, умерли намного раньше сегодняшней ночи. Это были животные. Он совершил ужасающее деяние, однако я могу лишь сожалеть, что он не поступил так же с большим количеством своих легионеров. Тогда сегодня все было бы значительно проще. – В голосе Первого консула появилось напряжение, и он заговорил быстрее: – Будем считать, что нам повезло: Калар сделал ошейники из одного материала.

Амара заморгала:

– Вы хотите сказать… Бессмертные могли бы…

– Убить меня? – спросил Гай и пожал плечами. – Может быть. В некотором смысле, я не более могущественен, чем любой консул.

Амара заморгала:

– Но, принцепс… несколько мгновений назад я видела…

– Не обязательно быть всемогущим, чтобы победить врага, если ты способен создать видимость своей силы в сознании противника. – Он слабо улыбнулся. – Я и в самом деле имел возможность уничтожить всех, но всякое могло произойти, да и число врагов имеет значение, как это произошло, когда мой с… – Его голос дрогнул, он закрыл глаза, откашлялся и закончил: – Как случилось с моим сыном.

Амара молча смотрела в лицо Гая. Даже его многолетняя привычка к самодисциплине не могла скрыть боли, и Амаре вдруг стало жалко старика.

Гай тряхнул головой и подошел к Амаре и Бернарду. Он положил одну руку на ее плечо, а другую – на плечо Бернарда. Бернард зашипел от боли, затем раздался щелчок, и граф Кальдеронский выругался.

– Вот так, – пробормотал Гай. – Попробуй пошевелить плечом.

Бернард кивнул и осторожно повел плечом.

– Пока еще болит, – сказал он через несколько мгновений. – Но оно мне подчиняется.

Гай кивнул и осторожно сжал предплечье Амары. Она вдруг почувствовала облегчение и прилив энергии, усталость и боль тут же исчезли. Она вздрогнула, таким приятным было это ощущение.

– Посмотрите туда, – пробормотал Гай, кивая на восток.

Амара повиновалась. Дюжины, сотни полос зеленого цвета замерцали в небе, поднимаясь от земли извивающимися потоками, похожими на сияющий дым. Они образовали симметричную сетку, каждое звено было удалено от другого на мили.

– Магические часовые Калара, – пробормотал Гай. – Теперь он знает, где я нахожусь. Полагаю, он понял, что я намерен сделать. Прямо сейчас Калар собирает всех рыцарей, имеющихся в его распоряжении, и отдает приказы легионерам перехватить нас – так что у нас совсем немного времени.

Амара кивнула:

– Что мы должны делать?

Гай перевел взгляд с Амары на Бернарда:

– Прикрывайте меня. Мне бы очень не хотелось, чтобы мы проделали весь этот путь только для того, чтобы получить стрелу в спину, когда мы почти достигли цели.

С перевала послышался бой барабанов, и камни издали тихий стон, предвестник маршевой песни легиона.

– Принцепс, – предупредил Бернард, – я не уверен, что справлюсь с таким количеством врагов.

– Его силы разбросаны на большие расстояния, и у него под рукой осталось не слишком много рыцарей и легионеров, – ответил Гай. – Именно по этой причине нам так долго удавалось оставаться незамеченными.

– Так-то