Когда солнце поднялось высоко в небо, Амара уже могла удерживать вуаль почти десяти футов в ширину, прикладывая при этом лишь немногим больше усилий, чем при полете.

– Превосходно, – с улыбкой сказал Гай. – Вероятно, твоим наставником был мастер Виркани.

– Да, – улыбнувшись, ответила Амара. Она и представить себе не могла, что сможет удерживать такую большую вуаль, не затрачивая особых усилий. – Точно. Он был не в восторге от моей работы. За исключением полетов.

– Ограниченный старый козел, – пробормотал Гай, с трудом подавив кашель. – Он принадлежит к школе, считающей, что все варианты использования фурий уже опробованы, а потому не следует искать новые подходы, если тот, который ему известен, достаточно хорош.

– Мне и в голову не приходило, что свет можно представить как поток ветра, – призналась Амара. – Я умела его слегка преломлять, чтобы видеть дальше. А на потоках ветра я могу концентрироваться целый день.

– Управление фуриями – прежде всего воображение, а уж потом концентрация, – пробормотал Гай. – Имей это в виду, когда попытаешься сделать что-то новое при помощи фурий, графиня. Воображение. Иные способы представления твоих целей. Меня совершенно не удивит, если ты сумеешь на довольно высоком уровне управлять погодой. Если захочешь.

Амара удивленно заморгала:

– Правда?

– Несомненно.

– Нам бы не помешал легкий ветерок, который отогнал бы насекомых, – пробормотал Бернард и прищурился, глядя сквозь траву на местность, которую патрулировал враг. – Я все еще не уверен, что ночь не самый лучший вариант для нас.

– Конечно нет, – сказала Амара. – Именно ночью они будут нас ждать. Они выставят больше часовых, которые постараются быть более внимательными, в то время как днем они будут менее осторожными и слегка расслабятся.

Бернард нахмурился и кивнул:

– Но если один из них нас заметит, у них будет отличное освещение для прицельной стрельбы.

– А мы увидим, куда бежать, если только ты не предпочитаешь бегать по незнакомой местности в темноте.

Бернард прикусил губу:

– Получается, что у нас нет хороших вариантов?

– Именно так, – устало пробормотал Гай.

Бернард кивнул:

– Тогда почему бы нам не выйти прямо сейчас?

– Ладно, – выдохнула Амара.

Бернард взял носилки с Гаем и кивнул Амаре. Потом он прикрыл глаза, и земля под его ногами слегка дрогнула, движение было таким слабым, что Амара его заметила с трудом. Через мгновение дрожь повторилась, потом еще – в ритме биения сердца.

Амара тихонько призвала Цирруса и почувствовала, как свет вокруг них слегка изменился, когда она соткала вуаль. Мир за ее пределами затуманился, цвета сместились, контуры деревьев превратились в расплывчатые пятна света. Так вуаль, созданная заклинателями фурий воздуха, отличалась от вуали фурий дерева. Вуаль фурий дерева скрывала заклинателя тогда, когда рядом были тени и растения, которыми можно манипулировать. Воздушная вуаль не нуждалась в подобных условиях, но она пропускала лишь небольшое количество света, и в результате мир снаружи казался погруженным в мутную морскую воду.

– Готово, – тихо сказала Амара. – Бернард?

– И я готов, – ответил он.

Они зашагали к позициям врага, Амара чуть впереди. У них ушел остаток дня, чтобы добраться до края болот, где наконец местность начала подниматься. Амаре захотелось затаить дыхание, когда они приблизились к первому из скрытых постов. Они прошли так близко, что смогли уловить запах дыма от костра и упоительный аромат свежеиспеченного хлеба. Желудок Амары едва не выпрыгнул из-под ремня, и даже лицо Гая погрустнело.

И только после того, как Амара сделала еще несколько шагов, она заметила собак, огромных мощных животных, которые находились чуть в стороне от лагеря. Они спали на солнышке и, вероятно, не проснулись благодаря нежной, медленной пульсации земли, вызванной фуриями Бернарда.

Им удалось пройти мимо первой засады так, что никто ничего не заподозрил.

Со второй засадой все прошло так же. Они медленно миновали дерево, на котором прятались часовые, и, казалось, никто их не заметил. Амара и Бернард все тем же спокойным шагом прошли еще несколько ярдов по благословенно твердой земле, все время поднимаясь в гору.

«Неужели все будет так просто?» – подумала Амара. Она представляла себе десятки вариантов, при которых все шло прахом, но ни один из них пока не случился. Впрочем, она не сомневалась: что-то обязательно пойдет не так. Что-то всегда идет не так. И все же они продолжали спокойно продвигаться вперед, и Амара нервничала все сильнее.

Она вдруг ощутила свежий ветерок, принесший аромат хвои, и ей захотелось запеть.

И тут позади них затрубили охотничьи рожки.

Они обернулись, чтобы посмотреть на болота, и Бернард выругался:

– Должно быть, один из патрулей нашел наши следы. Теперь они пойдут за нами.

Как ни странно, но Амара сразу успокоилась. Конечно, это означало, что очень скоро за ними в погоню бросится множество безумцев, но теперь она была в знакомой стихии.

– Ладно, какие у нас варианты?

– Они весьма ограниченны, – ответил Гай и снова кашлянул.

– Я не могу нести носилки и одновременно стирать наши следы, – сказал Бернард. – Нам нужно бежать к горам. Приближаются сумерки. Если к наступлению ночи мы все еще будем на свободе, то успеем доставить Гая в нужное место.

Амара кивнула:

– Тогда бежим.

Она повернулась и побежала вперед, вверх по склону, сбросив вуаль. Враг все равно уже знал, что они здесь. А поддержание вуали отнимало энергию, которую лучше использовать для других целей. Бернард не отставал, хотя и тащил носилки Гая, и Амара слышала его тяжелое дыхание.

Они продолжали подниматься в гору, ивы и папоротник болот уступили место елям и соснам. Охотничьи рожки по-прежнему звучали у них за спиной, и Амаре показалось, что они постепенно приближаются.

Она никогда не любила бегать, но долгие недели путешествия укрепили ее ноги, а Циррус заботился о том, чтобы она не задыхалась. В результате в первый час ее мышцы практически не болели, и она могла бежать с довольно высокой скоростью.

Щиколотка, которую ей повредил гарим, несколько раз отозвалась болью, и Амара ставила эту ногу с особой осторожностью, но, очевидно, прошло достаточно времени, чтобы оправиться от травмы. Амара продолжала держать заданный ею темп.

Бернард не отставал, несмотря на тяжелую ношу, и, хотя его дыхание становилось все более затрудненным, ни разу не сбился с шага.

Амара обнаружила утоптанную тропу, ведущую в горы, и помчалась по ней. Тени удлинялись по мере того, как солнце садилось у них за спиной. Она продолжала бежать еще полчаса и уже чувствовала, что руки и ноги начинают дрожать от усталости.

Но только после того, как Амара услышала охотничьи рожки не только сзади, но и впереди, она замедлила бег, обернувшись через плечо на Бернарда.

– Да, – задыхаясь, сказал Бернард. – Удивительно, что у них ушло так много времени.

Он остановился, тяжело дыша, и Амара пожалела, что не может облегчить его дыхание при помощи Цирруса, но она не знала, как сокращаются его мышцы, и могла только навредить.

Бернард огляделся по сторонам и нахмурился,