Учитывая его дальнейшую лидирующую роль в развитии военного шпионажа, контршпионажа и техники секретной службы, интересно проследить, как он провел годы своих вынужденных каникул (1858–1863), когда жил как частное лицо по милости регента Пруссии. Штибер и в эти годы не сидел без дела, а приступил к реорганизации секретной полицейской службы русского царя. В свое время он деликатно ликвидировал скандал, в котором была замешана жена русского атташе в Берлине. Об этом его умении действовать в подобных обстоятельствах вспомнили как раз тогда, когда он подыскивал иностранных нанимателей.

Штибер не стал жить в Петербурге, но ему было поручено сконцентрироваться на создании системы, которая дала бы возможность царским агентам выслеживать и арестовывать преступников даже после того, как они бежали из России. Ему назначили солидное жалованье и выдали крупную сумму на расходы по слежке за такими уголовниками, как обыкновенные злоумышленники, мошенники, фальшивомонетчики, грабители, а также за политическими преступниками, анархистами-заговорщиками и вообще всеми, находившимися в оппозиции к царскому правительству.

Следовательно, именно Штибер фактически создал эту систему внешней, практически распространенной по всему миру слежки, которая существовала до 1917 года как иностранный отдел российской охранки. Находясь в немилости у себя на родине, он в доказательство своего непоколебимого, хотя и странным образом деформированного патриотизма, не прекращал шпионажа в пользу Пруссии. В течение всего времени работы на российскую корону он тщательно собирал важные сведения о России и союзных ей странах.

Военные темы по-прежнему мало его интересовали. Его самые удачные шпионские расследования были связаны с подавлением демократических веяний, пока в один знаменательный для Штибера день 1863 года, который изменил всю его жизнь, его не представили Отто фон Бисмарку.

Экс-комиссара полиции представил Бисмарку газетный магнат Брасс, основатель Norddeutsche Allgemiene Zeitung; тот рекомендовал Штибера, несмотря на его непопулярность у регента, ставшего королем. Так сошлись пути двух прирожденных конспираторов, взаимная связь которых прекратилась лишь после смерти одного из них и списания в тираж другого.

В это время Бисмарк готовил свой первый большой ход на тевтонской шахматной доске. Он решил, что разгром Австрии может произвести необходимый эффект и послужить толчком к созданию новой империи. Новая прусская армия была прекрасно вымуштрована, находилась в состоянии полной готовности и, несомненно, превосходила австрийскую; но осторожность требовала тщательной проверки готовности Австрии к войне. Бисмарк предложил Штиберу взять на себя предварительное обследование военного потенциала Австрии, и шпион охотно принял поручение, заверив, что в состоянии сделать это без чьей-либо помощи.

Вызывающий отвращение, зловещий персонаж в свое время, Штибер выглядит едва ли не комичной фигурой в наши дни, и не из-за природного остроумия или чувства иронии, ибо он был чрезвычайно серьезным, но в основном из-за своего циничного реализма в изучении и оценке человеческой натуры. Отправившись в Австрию разведать военную обустроенность страны под видом странствующего торговца, он обзавелся лошадью и бричкой. Ему хотелось везде побывать и встретить радушный прием, поэтому он нагрузил бричку ходовым товаром — дешевыми статуэтками святых и непристойными картинками!

Свою роль бродячего коммерсанта он играл великолепно. И хотя сам он никому не доверял, выдавал себя за «своего парня» и легко завоевал расположение незнакомых людей. Короче говоря, в военном шпионаже — игре крайне опасной — он проявил не меньше смекалки и находчивости, чем в более привычной для него политической слежке. Австрийцам его поведение ни разу не показалось подозрительным, хотя он месяцами вращался среди них, собирая сведения, которые обилием содержащихся в них точнейших деталей удивили даже начальника генерального штаба прусской армии фон Мольтке.

1865 год принес Пруссии победу над Австрией — еще одно подтверждение того, что австрийские армии выходят на поле боя, чтобы создать репутацию генералам противника. Благодаря сведениям, собранным главным шпионом Бисмарка, штаб прусской армии сумел заранее составить форменное расписание своего победоносного марша. Солдаты Пруссии и ее союзников были лучше обучены, лучше снаряжены и имели более опытных командиров, чем их противники, и без особых затруднений достигли целей, намеченных этим планом. Единственная серьезная битва при Садове (деревня в Чехии, битва произошла 3 июля 1866 года) положила конец военным действиям, а заодно и влиянию Вены на политику Союза германских государств.

Во время войны с Австрией Вильгельм Штибер впервые за восемь лет играл видную роль руководителя нового отряда тайной полиции, созданной Бисмарком для нужд полевого штаба. Штибер несколько неожиданно втерся в главный штаб. Аристократическое штабное офицерство смотрело на эту помесь шпиона и полевого жандарма как на нечто, стоящее ниже лакея, и отказывалось сидеть со Штибером за одним столом. В пику им сам Бисмарк пригласил Штибера отобедать с ним. Дабы утереть нос заносчивым господам, канцлер попросил Мольтке наградить шпиона орденом за превосходную работу в Богемии.

Главнокомандующий пожаловал Штиберу медаль, но приватно извинился перед своими товарищами за то, что наградил презираемого ими субъекта. Бисмарк, будучи не только великим канцлером, но и верным другом, ответил на это назначением Штибера на пост губернатора Брюнна, провинциальной столицы Моравии в период прусской оккупации.

Общественная изоляция, похоже, смутила шпиона, как ничто другое, поскольку он приложил все усилия выскочки добиться успеха в своей неблаговидной карьере. Его работа в секретной службе все же заставила чванливое офицерство посмотреть на него по-иному. Он и его агенты охраняли королевских особ и Бисмарка, генералов фон Рона и фон Мольтке, а также не давали вражеским шпионам заполучить секретную информацию из главного штаба. Таким образом, с согласия и при поддержке Бисмарка, Штибер впервые заложил основы организованной системы контрразведки в Германии. По собственному почину он внес много улучшений во французскую систему, созданную первыми контрразведчиками Наполеона.

Именно Штибер ввел строгую военную цензуру всех телеграмм и писем, поступающих с фронта. Это нововведение привело, прежде всего, к расширению его власти, однако ничего не давало для победы в войне, исход которой не вызывал сомнений. Австрийская армия была обучена лишь обороняться; личные наблюдения убедили Штибера, что по сравнению с новой прусской винтовкой вооружение австрийцев устарело. Видя состояние беспомощности и отчаяния австрийцев, Штибер пришел к следующему военному усовершенствованию — организованной военной пропаганде.

Штибер убедил Бисмарка, что дух прусской армии и гражданского населения можно здорово поднять, если в ежедневных сводках регулярно сообщать о тяжелых потерях врага, о панике, царящей в его рядах, о болезнях, недостатке боеприпасов, раздорах в руководстве. С этой целью Штибер, жадный до власти неутомимый работник, добился у Бисмарка разрешения организовать Центральное информационное бюро. Под таким, как он сам выразился, «скромным названием» Штибер принялся наводнять Европу первыми образчиками односторонней военной информации.