— Ты так жесток, несправедлив ко мне!Раньше тебе всегда нравилось, как я одеваюсь! Это твоя мать настраивает тебяпротив меня!

Молодой султан обнял Гюльбейяр:

— Не плачь. Ты нравишься моей матери.Между прочим, именно она дала понять, что отныне тебе следует одеваться в теодежды, которые должна носить бас-кадина султана. Она считает, что твояприродная красота достойна лучших нарядов, — вновь пустив в ход своюдипломатию, произнес Сулейман.

Гюльбейяр стала успокаиваться.

— Не смотри на меня, — прошепталаона. — У меня покраснели и опухли глаза.

— У тебя очень красивые глаза, моймаленький цветочек. А теперь я должен оставить тебя. Дела.

Он поднялся, поцеловал ее и вышел из комнаты.Гюльбейяр проводила его взглядом, затем достала зеркальце и приняласьвнимательно изучать себя.

Вечером во дворце и в столице уже всем сталоизвестно, что Сулейман публично объявил свою мать султанской валидэ Хафизе.Старшие женщины сераля вздохнули с облегчением, ибо за те несколько недель, чтоСайра безвыходно провела у себя в покоях в трауре и скорби, из-за невежестваГюльбейяр отлаженная гаремная система начала трещать по швам.

Не имея над собой авторитетной начальницы,молоденькие девушки совершенно разленились. Дисциплина в гареме исчезла, и то идело стали возникать мелочные скандалы и ссоры. Теперь же в среде гедиклисцарили неуверенность и настороженность. Они знали, что у Сайры зоркий глаз иона не терпит праздности в любом виде.

На следующее утро валидэ, проснувшись, плотнопозавтракала. Голова была ясная, и в мозгу вертелось множество планов, которыехотелось поскорее претворить в жизнь. Перед сном она тщательно осмыслиласущность своего нового положения. Она была любимой женой покойного султана иматерью нынешнего. Сайра понимала, что никогда уже она не будет ни жить, нилюбить, как нормальная женщина. У нее ничего теперь не осталось, кроме власти.Но зато какой власти! Отныне ее слово было законом не только в стенах гарема,но и по всей империи. Порой к ней за советом в государственных делах будетобращаться и сын, ставший султаном. Подобное возвышение многих изменило бы кхудшему и привело бы к многочисленным злоупотреблениям своим положением, но вСайре-Хафизе, воспитанной Рефет, Хаджи-беем и Селимом, возобладал рассудок.

Переговорив с ага Кизляром, она решила, чтовсе девушки старше двадцати лет будут с честью отпущены из гарема и отданы вжены тем людям, которых Сулейман хотел бы наградить в ознаменование своеговосшествия на отцовский трон. Каждая девушка получит хорошее приданое, и нетолько в виде своего гардероба и личных украшений, но и денежное. Девственницы,воспитанные и получившие образование в султанском гареме, высоко ценились вобществе как невесты, поэтому первое решение валидэ было встречено с шумнымодобрением.

Из оставшихся в гареме было много тех, кто повозрасту уже не мог рожать детей и приносить другой пользы. Все они былиудалены в Шатер стареющих женщин, где им обеспечили все условия для того, чтобыв покое и комфорте дожить свои дни.

Фирузи и Сарина весьма обрадовались тойперемене, какая произошла в подруге в связи с ее новым назначением. Сайра вновьстала прежней. Смерть Селима, а затем и прострация бас-кадины, затянувшаяся нанесколько недель, испугали Фирузи и Сарину. Они тоже носили траур, ибо искреннелюбили своего мужа, но все же не так сильно, как Сайра.

Дело в том, что Фирузи так и не смогла доконца стереть из памяти образ своего молодого жениха, с которым ее насильноразлучили в самый день свадьбы. Сарина же видела, что Селим больше других любитСайру. И она просто боялась питать сильные чувства к человеку, сердце которогоотдано другой. Поэтому любовь ее была больше к детям. Тем не менее обе женщиныпролили немало искренних слез, узнав о смерти Селима, и сильно тосковали понему, ибо он олицетворял собой смысл их жизни. Теперь они утратили свой высокийстатус кадин живущего султана и боялись заглянуть в будущее. Больше всего ихстрашила перспектива бездействия. Но Сайра развеяла эти тревоги.

После чистки, проведенной ею в гареме, Сайраназначила новую администрацию сераля из числа наиболее опытных оставшихсяженщин. Для второй и четвертой кадин покойного Селима также были придуманывысокие посты. Фирузи стала кахиа-кадиной, то есть главной экономкой. Послевалидэ она была самой уважаемой женщиной в гареме, являлась хранительницейимперской печати и таким образом важным союзником. Сарине отдали должностьхазнедар-уста, или хранительницы казны. Отныне все расходы гарема проходиличерез нее. Такой человек тоже был очень полезен для Сайры.

Из молоденьких девушек в гареме осталисьтолько самые юные и красивые. Кроме того, в Эски-сераль ежедневно прибывалиновые рабыни. Самые перспективные из них множили собой ряды гедиклис. Девушкираспределялись по новым ода, в каждой из которых начальствовала умудреннаяжизнью воспитательница.

Праздности пришел конец. Каждая гедиклисдолжна была исполнять поденную работу. Воспитательницы определяли в девушках ихиндивидуальные таланты и всячески старались развить их. Если гедиклис проявлялаинтерес к музыке, она принималась серьезно изучать ее. Если се сильной сторонойбыли языки, то создавались все условия для того, чтобы она постигла их какможно больше. Если девушка красиво вышивала, то ее делали белошвейкой, и она шиланижнее белье и одежду для семьи султана. Сайра рассуждала очень просто: «Узанятых работой гедиклис не останется времени на склоки и интриги, которых яповидала немало еще во времена Баязета».

Дисциплина в гареме поддерживалась весьмастрогая. Прилежание и труд всегда поощрялись и награждались. Лень и мелкиепрегрешения и наказывались воспитательницами в ода. О более серьезных вещахдокладывалось султанской валидэ, и те, кто уже побывал у грозной Сайры-Хафизе,вынуждены были признать, что она судит строго, но справедливо.

Одно ее беспокоило: то, что у сына-султана досих пор только одна кадина. Судя по всему, Сулейману вполне хваталоизбалованной Гюльбейяр. Его мать и весь гарем это бесило.

Этой женщине было двадцать два года. За тевосемь лет, что провела рядом с Сулейманом, она изменилась до неузнаваемости. Икуда только исчезла маленькая робкая девочка, стоявшая в тот теперь уже далекийдень перед султанским троном, на котором восседал Селим? Невинная мягкость ее,которая так пришлась по сердцу Сайре, уступила место мягкости другого рода,неотвязной, прилипчивой. Валидэ казалось порой, что Гюльбейяр способна задушитьСулеймана в своих объятиях, сковать его волю. Она была избалована и привыкланадувать губки всякий раз, когда ей в чем-либо отказывали. Но гораздо хуже былото, что она была глупа и самодовольна. Произведя на свет маленького Мустафу,она решила, видимо, что исполнила свой долг и больше от нее никто и ничего неимеет права требовать. Время она проводила в праздности, играя с сыном илиукрашая волосы побрякушками.

Сайра не могла понять, как такая женщинасумела пленить Сулеймана, впрочем, догадывалась, что тот скорее всего видел вГюльбейяр идеал молодой матери. Валидэ знала, что ее сын с нежностью вспоминаето времени своего безмятежного детства, проведенного во дворце Лунного света. Онобожал свою мать и, видимо, считал, что мягкая красивая Гюльбейяр напоминаетмолодую Сайру.