— Э-э… одну минутку, Теовин, — любезно окликнулимператор главу тайной полиции. — Ты, кажется, что-то хотел мне сказать?

— Нет, ваше величество, — угрюмо ответил Теовин.

— Ну же, старина, не стесняйся. Мы здесь все старыедрузья. Если тебя как-то задело то, что я сегодня здесь устроил, валяй,высказывайся. Милорд Стрейджен будет счастлив одолжить тебе свою шпагу, и тогдамы с тобой сможем все обсудить. Уверен, что ты найдешь мои объяснения весьмадоходчивыми. — Мантия соскользнула с плеч Сарабиана на пол. Холодноулыбнувшись, он обнажил шпагу. — Так как же?

— Угрожать оружием вашему величеству — этогосударственная измена, — промямлил Теовин.

— Бог ты мой, Теовин, да с какой стати тебя это должноволновать? Так или иначе ты уже несколько лет занимаешься тем, что именуютгосударственной изменой, так неужели тебе помешают какие-то мелкиеформальности? Бери шпагу, приятель. Хотя бы раз — в первый и последний раз вжизни — выступи против меня открыто. Я дам тебе урок фехтования, который тызапомнишь до конца своих дней — не так уж и надолго.

— Я не подниму руки на своего императора! —объявил Теовин.

— Какой позор! Ты меня сильно разочаровал, старина. Можешьидти.

Вэнион крепко взял главу тайной полиции за плечо и почтивыволок его из тронного зала.

Император восторженно вскинул над головой шпагу, поднялся нацыпочки и исполнил небольшой, но пылкий пируэт. Затем он вытянул вперед однуногу и отвесил Элане экстравагантный поклон, изящно отведя вбок шпагу.

— Вот так, матушка, — сказал он, — и свергаютправительство.

— Нет, леди Сефрения, — категорически ответилакоролева, когда полчаса спустя все опять собрались в королевских покоях, —мы не даем тебе дозволения уехать. Ты состоишь в королевском совете Элении, имы нуждаемся в тебе.

Бледное, искаженное горем лицо Сефрении окаменело.

— Как прикажет ваше величество.

— Брось, Сефрения. Наши дела не терпят отлагательств, инам не до личных огорчений. Заласта предал нас всех, не только тебя, и теперьнам предстоит подумать, как возместить причиненный им вред.

— Ты несправедлива, мама, — упрекнула Даная.

— Я и не старалась быть справедливой. Когда-нибудь тыбудешь королевой, Даная. А сейчас — сиди, молчи и учись.

Даная опешила, но тут же овладела собой и, вздернувподбородок, присела в реверансе:

— Слушаюсь, ваше величество.

— Так-то лучше. Я еще сделаю из тебя королеву. СэрБевьер!

— Да, ваше величество?

— Поставь своих сириникийцев к катапультам. Вэнион,расставь остальных рыцарей на стенах и прикажи им, чтобы грели смолу. Заластана свободе. Он потерял всякую власть над собой, и мы не знаем, какие силы емуподвластны. В нынешнем своем состоянии он способен прибегнуть к чему угодно, а посемубудем наготове — на всякий случай.

— Ты говоришь как фельдмаршал, Элана, — заметилСарабиан.

— Я и есть фельдмаршал, — рассеянно ответилаона. — Это один из моих титулов. Спархок, сможет ли Беллиом отразитьнападение, если Заласта прибегнет к магии?

— Запросто, моя королева. Однако Заласта, скорее всего,этого не сделает. Ты сама видела, что случилось, когда Беллиом рассеял облако.Когда разрушают заклинание, тому, кто его сотворил, это причиняет немалые муки.Сефрения знает Заласту лучше, чем я. Она могла бы сказать, рискнет ли он такскоро вновь прибегнуть к магии.

— Так как же, Сефрения? — спросила Элана.

— Не знаю, ваше величество, — помолчав, ответиламаленькая стирикская женщина. — Таким я прежде никогда его не видела. Мнекажется, что он сошел с ума. Он способен почти на все.

— Тогда нам лучше быть готовыми ко всему. Миртаи, скажиКелтэну и Улафу, чтобы привели сюда Колату. Узнаем, как далеко зашел этотзаговор.

Спархок отвел Сефрению в сторонку.

— Как Заласта узнал, кто такая на самом деле Даная? —шепотом спросил он. — Ему явно все известно. Это ты сказала ему?

— Нет. Афраэль велела мне молчать.

— Занятно. Я потом поговорю с ней и выясню почему.Может быть, она уже тогда что-то заподозрила — или это один из ее знаменитыхнамеков. — Спархок задумался. — Или, может быть, он хотел убитьВнешне казалось, что он бросил этот огненный шар в Данаю, но, возможно, насамом деле метил в тебя.

— В это я никогда не поверю, Спархок.

— Сейчас я почти готов поверить во что угодно. —Спархок на мгновение замялся. — Понимаешь, Ксанетия знала, что Заластапредатель. Она сказала нам об этом еще раньше.

— Почему ты не предупредил меня? — Сефрения былапотрясена до глубины души.

— Потому что ты бы ей не поверила. Ты не склоннадоверять ее словам, Сефрения. Тебе нужно было собственными глазами убедиться впредательстве Заласты. Да, кстати, Ксанетия ведь спасла тебе жизнь. Может быть,тебе захочется поразмыслить над этим.

— Не распекай меня, Спархок, — вяло усмехнувшись,попросила она. — Мне и так нелегко.

— Знаю, матушка, и боюсь, что в этом тебе никто не всилах помочь.

Колата проявил небывалую готовность к откровенности. Неделизаключения сломили его дух, а явное стремление Заласты убить его уничтожиловсякое подобие преданности бывшему сообщнику.

— Этого я не знаю, — отвечал он на вопросОскайна. — Спросите у Теовина. Именно он обратился ко мне с предложениемот имени Заласты.

— Разве ты не ввязался в это дело еще тогда, когдазанял пост министра?

— Не думаю, чтобы «это дело», как ты его называешь,началось так давно. Не могу сказать наверняка, но мне сдается, что начало емубыло положено всего пять-шесть лет тому назад.

— Однако ты и до того подбирал себе союзников.

— Ну, Оскайн, это же обычная тамульская политика. Японял, что первый министр болван, как только возглавил министерство.Единственным по-настоящему опасным моим противником был ты. Я подбирал себесоюзников, чтобы противодействовать тебе — и твоей бессмысленной идее, чтокоролевства, входящие в Империю, — иностранные государства, а не частьметрополии.

— Юридические проблемы мы можем обсудить и позже,Колата. Стало быть, это Теовин свел тебя с нашим врагом?