— Теовин и некий пьяница с сомнительной репутацией поимени Крегер. Крегер эозиец и, насколько я понимаю, и прежде имел дело спринцем Спархоком. Он знаком со всеми, кто входил в наше многочисленноесообщество, а потому из него вышел идеальный посланец — конечно, когда онбывает трезв.

— Да уж, это очень похоже на Крегера, — заметилКелтэн.

— Что именно Заласта посулил тебе, Колата? —спросил Оскайн.

— Власть, богатство — как обычно. Ты и сам министр,Оскайн. Ты знаешь правила игры и ставки, по которым мы играем. Мы все считали,что император только символическая фигура, что он легкомыслен и плохоосведомлен о том, что происходит на самом деле, — извините, вашевеличество, но у нас сложилось именно такое мнение.

— Благодарю за комплимент, — ответилСарабиан. — Именно этого я от вас и добивался. Что меня удивляет до сихпор — как вы могли не придать значения тому, что атаны верны мне лично. Неужелини одному из вас это не пришло в голову?

— Мы недооценили вас, ваше величество. Нам казалось,что вы не в состоянии постигнуть все значение этого факта. Если б мы хоть намиг могли подумать, что вы понимаете, как много у вас на самом делевласти, — мы бы давно уже расправились с вами.

— Так я и думал. Именно поэтому я и притворялсяпростаком.

— Заласта говорил тебе, кто истинный вдохновитель этогозаговора? — спросил Оскайн.

— Он утверждал, будто говорит от имени Киргона, —ответил Колата. — Мы, конечно, не принимали этого всерьез. Стирикистранный народ. Они вечно стремятся уверить окружающих, будто представляюткакую-то высшую силу, точно им не хочется самим нести ответственность за своидела. Насколько мне известно, и идея, и воплощение заговора были делом рукЗаласты.

— Думаю, пора нам выслушать и самого Заласту, —сказал Вэнион.

— Ты спрятал его в рукаве, Вэнион? — осведомиласьЭлана.

— В переносном смысле — да, ваше величество. Келтэн,почему бы тебе не отвести министра внутренних дел в его комнату? По-моему, онслегка утомился.

— У меня еще остались вопросы, лорд Вэнион, —возразил Оскайн.

— Мы добудем тебе все ответы на них, старина, —заверил его Итайн, — куда скорее и намного подробнее. Ты, Оскайн, слишкомдотошен и неповоротлив. Это один из твоих недостатков. Мы просто слегка ускоримход событий.

Вэнион подождал, пока Келтэн и Улаф не выведут Колату изкомнаты.

— Мы уже в общих чертах говорили вам, что Ксанетияможет узнать, что думают другие. Это не значит, что она способна уловитькакие-то неясные чувства или настроения. Если она пожелает, то может повторитьчужие мысли слово в слово. Большинство из вас, вероятно, усомнится в этом, такпочему бы ей просто не показать нам, как это делается, чтобы не переливать изпустого в порожнее? Скажи нам, анара, что думает сейчас королева Элана.

— Как пожелаешь, лорд Вэнион, — отозваласьдэльфийка. — Ее величество сейчас весьма довольна происходящим, однакодосадует на тебя за то, что ты помешал допросу. Далее, она рада тому, чтоимператор Сарабиан оказался способным учеником, полагая, что ныне вправеожидать от него поступков здравых и действенных. Лелеет она также некие замыслыинтимного свойства касательно своего супруга, ибо дела политические обыкновенновозбуждают и эту сторону ее натуры.

Элана вспыхнула до корней волос.

— Прекрати немедленно! — закричала она.

— Прошу прощения, ваше величество, — извинилсяВэнион. — Последнего пассажа я не мог предвидеть. Ксанетия верно прочлатвои мысли?

— Ты отлично знаешь, Вэнион, что на этот вопрос я неотвечу! — Лицо королевы все еще пылало.

— Но ты признаешь хотя бы, что она может проникнуть вчужие мысли?

— Я слыхал об этом даре, — задумчиво проговорилСарабиан, — но полагал, что это тоже бредни из числа тех, которыерассказывают о дэльфах.

— Беллиом подтвердил, что это правда, вашевеличество, — заверил его Спархок. — Ксанетия читает чужие мысли стой же легкостью, с какой вы — открытую книгу. Полагаю, что Заласту она прочлаот корки до корки, и сможет рассказать нам все, что мы хотели бы о немузнать. — Он взглянул на Ксанетию. — Не расскажешь ли ты нам вкратцео жизни Заласты, анара? Сефрения особенно опечалена тем, что вышло наружу втронном зале. Если она узнает, что побудило Заласту стать предателем, бытьможет, ей будет легче принять то, что произошло.

— Я и сама могу говорить за себя, Спархок, —язвительно заметила Сефрения.

— Конечно, матушка. Я просто решил послужить вампосредником. Вам с Ксанетией трудно общаться напрямую.

— А в чем дело? — быстро спросил Сарабиан.

— Древняя вражда, ваше величество, — пояснилаКсанетия, — столь древняя, что никто из живущих ныне уже не помнитистинной ее причины.

— Я помню, — сквозь зубы процедилаСефрения, — и эта причина отнюдь не из древних.

— Возможно, однако внемли рассказу о Заласте,прочитанному в мыслях его, а затем уж суди сама, Сефрения из Илары.

Вернулись Келтэн и Улаф и тихонько заняли свои места.

— Заласта родился несколько столетий назад в стирикскомселении Илара, что находилось в лесу близ города Каная, в СеверномАстеле, — начала Ксанетия. — На седьмой год его жизни появилась насвет в том же селении та, которая ныне известна нам как Сефрения, одна изТысячи Стирикума, наставница рыцарей Пандиона в тайнах Стирикума, членКоролевского совета Элении и возлюбленная магистра Вэниона.

— Уже нет, — резко бросила Сефрения.

— Я говорю о чувствах, кои лорд Вэнион испытывает ктебе, Сефрения, — не о твоих. Семья Заласты дружила с родителями Сефрении,и согласились они меж собою, что когда Сефрения и Заласта достигнут надлежащеговозраста, заключат они меж собою брак.

— Я совсем забыла об этом, — вырвалось уСефрении. — Заласта всегда был мне другом — не более того.